развернулся к ней. И без того широкоплечий, он оказался на полторы головы выше Рэд, а взгляд его был острым, как нож. – Я ничего не требовал.
– Нет, требовал. Ты принес тело Гайи к опушке леса, ты сказал жрицам, чтобы прислали следующую, ты…
– Ничего из этого я не делал. – Волк шагнул к ней, голос его, как и ее, упал почти до шепота. – Что бы ты там себе ни думала, что бы тебе ни понарассказывали – это все неправда.
Он выплюнул это слово, шагнув к ней. Его слишком черная тень, блеск его зубов – страх наконец пронзил ее мозг, ошеломленный, отключившийся от реальности бедный мозг Рэд. Она скрестила руки на груди, ссутулилась, инстинктивно пытаясь казаться меньше.
Волк запнулся, сделал шаг назад. Потом поднял руку, словно сдаваясь. Гнев его растаял, сменившись чем-то другим. Виной.
– Я… – Волк отвернулся, устало потер лицо. Вздохнул. – Я участвовал в этом ничуть не больше твоего, Вторая Дочь.
В ее мыслях царила полная неразбериха. Они переплетались, как корни в грязи. Рэд снова уцепилась за самые простые вещи – за то немногое, что она могла понять и исправить.
– Меня зовут не «Вторая Дочь». Я – Рэдарис.
– Рэдарис. – В его устах это звучало странно. Мягко и отчего-то очень хрупко.
– А ты Ки…
– Эммон.
Он отвернулся и снова опустился в кресло. Рэд нахмурилась:
– Эммон?
Покрытые шрамами пальцы взялись за перо. Краткий миг слабости прошел. Волк ответил сухим и резким тоном:
– Киаран и Гайя были моими родителями.
И снова молчание. Рэд покачала головой. Слова рвались наружу, но ей не удавалось собрать их в что-нибудь осмысленное.
– Так ты… ты не…
– Нет. – Плечи его под простой темной рубашкой напряглись. – Нет. Я не приносил тело моей матери на край Диколесья. Нет. Я не приказывал никому прислать сюда следующую Вторую Дочь.
Длинный, хриплый глубокий вдох и выдох.
– Здесь ни у кого из нас нет выбора. Кроме тебя, а ты яростно настаиваешь на том, чтобы остаться.
В его тоне содержался невысказанный вопрос. Волк хотел знать, зачем или почему. Но Рэд не знала, как ему это объяснить. Она ничего не ответила.
Волк поерзал в кресле, вытянул ноги, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. На Рэд он по-прежнему не смотрел.
– Они отправили тебя с обычной помпой, как я посмотрю, – ловко сменил тему разговора Волк. – И конечно, в этом чертовом красном плаще.
Она смяла в руке край плаща – теперь грязный и рваный.
– Алый – для агнца, в жертву приносимого.
Воздух в кабинете словно сгустился при напоминании. Волк промолчал, затем махнул рукой.
– Брось его в коридоре, и кто-нибудь сожжет эту…
– Нет, – резко, словно удар кинжала, выдохнула она.
Он глянул на нее через плечо. Между темными густыми бровями залегла складка. Рэд вцепилась
