но поскольку точка отсчета выбрана неверно: стремление к «благу» как к несуществующей цели, то логически к «пониманию проблемы» он так и не приходит, раз за разом возвращаясь то к «счастью», то к «жизни»:
«…Между тем все сообщества – это как бы члены (morioi) государственного сообщества: они промышляют что-то нужное, добывая что-нибудь из необходимого для жизни…; …ибо государственные взаимоотношения ставят себе целью не сиюминутную пользу, а пользу для всей жизни в целом…; …если для всего, что делается (ta prakta), есть некая цель, она-то и будет благом, осуществляемым в поступке (to prakton agathon) …; …счастье как цель действий – это, очевидно, нечто совершенное, [полное, конечное] и самодостаточное…»
Так, пытаясь натурализовать «благо», Аристотель подводит нас к понятию «благо государства», что может быть истолковано как «благо общества ради блага человека», как к цели любой деятельности. Но если, как мы выяснили ранее, «благо» само по себе ничего не значит, а это лишь параметр, или ориентир в процессе достижении какой-то цели, то Аристотель, делая сшивку «блага» и цели, дает в своем изложении этики ложную цель. Собственно, он и сам это понимает: «…своего рода расплывчатость заключена в [выражении] „блага“, потому что многим от [благ] бывает вред.»
Через несколько предложений мы видим еще один проблеск сознания мыслителя: «…тогда как цель [данного учения] не познание, а поступки.» – то есть в этом месте у Аристотеля видится понимание, что «благо» и «вред» лишь ориентиры для «деятельности» к достижению чего-то, указатели для деятельности, но не сама цель. Однако далее Аристотель вновь пытается определить «благо» как нечто «само по себе», приравнивая его к «счастью», но тут же убеждаясь, что и «счастье» очень относительно, внутренне и внешне противоречиво, поэтому в данном контексте целью быть не может.
Вот хороший момент в рассуждениях: «Что же касается блага, то оно определяется [в категориях] сути, качества и отношения, а между тем [существующее] само по себе (to kath’ hayto), т. е. сущность (oysia), по природе первичнее отношения – последнее походит на отросток, на вторичное свойство сущего (toy ontos), а значит, общая идея для [всего] этого невозможна.» Если «суть» и «качество» мы можем отбросить по причине беспредметности «блага» как такового, в чем и сам Аристотель вроде бы убеждается («Следовательно, „благо“ как нечто общее, объединенное одной идеей, не существует.»), но раз за разом как бы забывает об этом, то здесь он касается «отношения». А это именно то, что необходимо: параметрическая дихотомия «положительного» и «отрицательного» выражает отношение к некой цели как к сущему. Остается только найти то самое важное, то сущее, к чему выражается отношение.
Вот Аристотель, проблуждав несколько абзацев в рассуждениях, не имеющих точки отсчета, все же снова выдает трезвую мысль: «Не в том ли дело, что все блага из одного [источника] или служат чему-то одному?» – да, именно в этом дело,
