Россия; его взоры были обращены не вперёд, а назад, и поэтому он не годился в кормчие государственного судна; живя преданиями византийской старины, он скорее мог сделаться монахом или священником, нежели полезным государственным деятелем. Столкновение между напитанным духом реакции сыном и быстро стремившимся вперёд отцом становилось неизбежным…
Брикнер А. Г. (1). Т. 1. C.317
Ко времени сего заграничного пребывания вероятно относится очень любопытное, но без числа и года написанное послание его к своему Московскому духовнику Якову Игнатьеву. Благочестивый, строго преданный православию, царевич скорбит о том, что при нём нет Русского священника на случай смертного часа. Но, запуганный отцом, он не смеет явно писать о своей нужде…
Иловайский Д.И.. (1). С. 12
«Я чувствовал к отцу страх», писал он впоследствии, «но не сыновний».
Терновский Ф. С. 22
До какой степени отец и сын были друг другу чужды, доказывает всего яснее эта просьба Царевича к духовнику прислать к нему священника, о которой просить отца он видно не осмеливался, – в письме без подписания имени, года, числа и места: «Священника мы при себе не имеем и взять негде, а без докладу писать явно в Москву не без опасения; прошу вашей Святыни, пришли Священника (кому мочно тайну сию поверить) не стараго, и чтоб незнаемый был всеми. И изволь ему сие объявить, чтоб он поехал ко мне тайно, сложа священнические признаки, то есть, обрив бороду и усы, такоже и гуменцо зарастить, или всю голову обрить, и надеть волосы накладные; и Немецкое платье надев, отправь его ко мне курьером (такого сыщи, чтоб мог верховую нужду понесть), и вели ему сказываться моим денщиком, а Священником бы отнюдь не назывался, а хорошо б безжённой, а у меня он будет за служителя, и, кроме меня и Никифора, сея тайны ведать никто не будет. А на Москве как возможно сие тайно держи, чтоб и дома у вас не многие, или хотя б кроме патера, никто не ведал; такожде б он у себя в доме сего отнюдь не объявлял, и не брал бы ничего с собою надлежащаго иерею, ни требника, только б несколько частиц причастных, а книги я все имею, а платье ему Немецкое купи из моих денег, и что ему надобно устрой, а изготовя пошли его на Варшаву, и вели явиться к Князю Григорию Долгорукову, и чтоб сказался моим слугою или денщиком; и он ко мне отправит, я ему о сём прикажу. Пожалуй, пожалуй, яви милосердие к души моей, не даждь умрети без покаяния: мне он не для чего инаго, только для смертнаго случая, такожде и здоровому для исповеди тайной; я его не буду являть никому, что он поп; будет у меня за служителя, а во время вечерень и утрень и часов, поповскаго делать ему не велю, чтоб и домашния не ведали мои о сём, прошу сие тайно и неоплошно учинить. А хорошо б бездомной и безжённой был человек и молодой, и чтоб он под видом таким с Москвы от знаемых утаился, будто без вести пропал, как и многим случается; ибо нужда, и закону пременение бывает; о бритии бороды не сумневался бы он, лучше малое преступить, нежели души наша погубити без покаяния; а чтоб молодой был или младообразный,
