который всякому отцу предоставлял право назначать себе наследником любого из сыновей, не взирая на старшинство.
Иловайский Д.И. (1). С. 30-31
В ноябре 1715 года Пётр издаёт указ о наследстве. Голиков приводит по этому случаю слова цесарского посланника из его письма к первому министру о разговоре с царём: «Теперь я понимаю побудительную причину, для которой царь издал последний закон, определяющий всё недвижимое родовое имение одному из сыновей, но в то же время предоставляющий отцу полную власть назначить себе наследника без всякого уважения права старшинства, и я уверен теперь, что царь принял намерение исключить от наследства старшего сына, так что мы некогда увидим Алексея постриженным, заключённым в монастырь и принуждённым проводить остаток дней своих в молитвах и псалмопении. 15 ноября 1715 года».
Погодин М.П. (1). С.434
Царевич, принужденный страхом и силою, согласился оставить престол; но за детей своих никогда не отказывался и в сердце своём всё предоставил Богу. В самом деле Бог не дал его новорождённому брату Петру Петровичу, ни здоровья, ни талантов, и тем доказал, что владыки Mиpa в Его деснице.
Из отчёта прусского имперского вице-канцлера графа Шёнборна Венскому двору о показаниях царевича Алексея. Устрялов Н. (1). Т. VI. С. 72
«Сам Пётр дал ему предлог к побегу»
12 июля 1716 года, скончалась в Петербурге любимая сестра царя, Наталья Алексеевна. При этом случае голландский резидент де Би доносил своему правительству: «Особы знатные и достойные веры говорили мне, что покойная великая княжна Наталья, умирая, сказала царевичу: пока я была жива, я удерживала брата от враждебных намерений против тебя; но теперь умираю, и время тебе самому о себе промыслить; лучше всего, при первом случае, отдайся под покровительство императора (опять имеется в виду австрийский император Карл VI, ставший шурином царевича Алексея после его брака с принцессою Шарлоттою Вольфенбюттельскою. – Е.Г.)».
Брикнер А.Г. (1). Т. 1. C.333
После того в кружке лиц, преданных царевичу, эта мысль продолжала работать. В отсутствие царя другая сестра его Марья Алексеевна, сочувствовавшая своему племяннику, отправилась лечиться в Карлсбад. В её свите находился Александр Кикин; он обещал царевичу поискать для него верное убежище в чужих краях, и эти искания сосредоточил около того же Венского двора.
Иловайский Д.И. (1). С. 42
Кикин, отправляясь в Карлсбад, шепнул царевичу: «я тебе место какое-нибудь сыщу». Мысль о побеге за границу занимала его (царевича) и прежде: он думал ещё о том при жизни кронпринцессы и неоднократно советовался с Кикиным. За два года пред отъездом в Карлсбад, Кикин говорил ему: «Как ты вылечишься, напиши к отцу, что тебе ещё надобно весну провести за границею; между тем поезжай в Голландию; потом, после весенняго кура, можешь в Италии побывать, и так пройдёт года два или три». В Голландию ехать, однакож, царевич раздумал и возвратился в Петербург. «Был ли кто у тебя от двора Французскаго?»
