и звон посуды, мимо проехала пара машин. Город просыпался.
– Спрашивай, – сказал Вильгард.
– Куда вы уводите души?
Жнец немного поразмыслил, затем ответил:
– К энергетическому потоку, что выходит из мерцающей сферы. Ты не поверишь, но название ему так и не придумали.
– Можешь показать?
– Ты что?! – удивился жнец. – Выжила из ума, смертная?
– Прошу тебя, – она сложила руки, словно собиралась молиться. – Иначе я не прекращу искать лазейки. Тем более… моя душа была предназначена тебе. Это же ты приходил в наш дом тогда… при пожаре?
– Угу, – буркнул жнец.
– Прошу, – шепнула Габриэлла. – Если тебя обвинят в нарушении вашего кодекса, или, как вы их называете, канонов, возьмёшь мою душу и сопроводишь, как должен был тогда. А если всё пройдёт гладко, я обещаю меньше вмешиваться в тёмные делишки твоих собратьев.
– Эм-м… Ладно. Только глянешь и сразу назад. Хорошо? – жнец взял её за руку.
Габриэлла закивала, улыбаясь так, словно исполнилось её самое заветное желание, а может, так и было.
Вильгард поводил рукой в воздухе, вырисовывая то ли овал, то ли неровный круг. Из его тела вырвались струйки дыма и маленькие вспышки, отдалённо напоминающие молнии. Всё это закрутилось в круговорот, образуя в воздухе, примерно в метре над землёй, мерцающий проход к месту, куда посланники смерти сопровождают души.
– Идём, – сказал Вильгард и они, прижавшись друг к другу, шагнули в портал.
– Ты не ответила на мой вопрос, – сказал Вильгард.
Сейчас он, как и Габриэлла, стоял, задрав голову, разглядывая столб света, что выходил из мерцающей сферы. Отсюда было сложно понять, свет уходит вверх или же льётся вниз. Не факт, что душа, войдя в него, направится вверх, так как есть теория, что подобный столб света так же уходит вниз. Вильгард не знал этого наверняка, поэтому ни с кем не обсуждал то, в чем не был уверен.
– Почему я лезу на рожон? – Габриэлла поморщилась, раздумывая над вопросом.
Она поправила взъерошенные волосы, улыбнулась тому, что в этом мире её глаза видят много чего: серую дымку далеко вверху, над головой; появляющихся рядом жнецов, что приводят души и указывают им на мерцающую сферу; их растерянность, когда они замечают её; Вильгарда, что терпеливо ждал ответа, озираясь по сторонам и испытывая неловкость за то, что стоит со смертной девушкой в столь священном для жнецов месте.
– Ответ прост, – сказала Габриэлла. – Я ненавижу смерть. Она отняла у меня всех, кто мне был дорог, она заставляет многого бояться. Она не позволяет строить планы на далёкое будущее – ведь лет через пятьдесят… ну, пусть сто – в лучшем случае… меня не станет. Пуф-ф… – она картинно развела руками, а затем начала ими махать, как будто это крылья.
– Насмотрелась? – спросил Вильгард, намекая, что пора уходить.
Габриэлла помотала головой, затем спросила:
– Что там, наверху? Куда идёт этот свет?
– Не
