будешь, как семнадцатилетняя. Прямо хоть под венец.
Клава. Мам, ты смеешься? Какой там венец!
Надежда. Нет? Тогда вот джинсы. Тоже с десятого класса. И совсем новые, как будто и ненадёванные.
Клава. А мне как раз новые ни к чему. Но если здесь распороть, тут порвать, а там обкорнать. Вот, папуля, и никакого расхода. Так что ты становись на честный путь, и мы с тобой тоже. Ладно, сейчас переоденусь и сбегаю в парикмахерскую.
Былкин. Ты что? А американец?
Клава. Я быстро. А он, если появится, займите его пока разговором.
Надежда. Ой! А я даже не знаю, о чем с ним говорить.
Былкин. Я тем более.
Клава. Тоже задача! Поговорите о погоде, как долетел, инфляция, налоги, курс доллара, расовые проблемы, перезагрузка, Афганистан, акт Магнитского, закон Димы Яковлева, однополые браки. В общем, разберетесь. (Уходит.)
Былкин. Все-таки не нравится мне это.
Надежда. Это что?
Былкин. Я не понимаю, зачем ей этот американец, что для нее эта Америка.
Надежда. А ничего. Это для нее какая-то абстрактная территория. Мираж. Сказка. Ей кажется, что уедет в Америку, и все ее проблемы сами собой решатся.
Былкин. А ты одобряешь.
Надежда. Нисколько. Я даже против. Но, ты знаешь, мне эта Америка иногда снится и так явственно, как будто я там родилась.
За окном сирена спецсигнала, сцена озаряется переливчатым светом «мигалки».
Былкин. Что там? Милиция?
Надежда. Сейчас посмотрим.
Звонок в дверь. Надежда спешно охорашивается перед зеркалом, бежит к дверям, возвращается с Кобловым и Володей).
Коблов. Привет дому сему!
Былкин. Здравствуй. А я смотрю, кто-то со свистом прикатил. Думал, милиция или «скорая помощь».
Коблов. А я и есть «скорая». Вот тебе лекарство для профилактики. (Протягивает бутылку виски.)
Былкин (читает). Блюе лабел. Хорошее?
Коблов. Блю лейбл. Лучшее. Мне для друга ничего не жалко. Кроме времени. Бывает непросто выкроить. С тех пор, как возглавил антикоррупционную службу…
Володя. В ранге министра.
Коблов. Для личной жизни времени не остается. В восемь ухожу из дому и хорошо еще, если к полночи вернусь. Коррупцией все пронизано. Снизу доверху. Никто ничего не боится. И что интересно, чем больше с этой коррупцией боремся, чем больше антикоррупционных структур создаем, тем больше ее и становится.
Володя. А потому Геннадий Семенович, что этим структурам тоже кушать хочется.
Коблов. А ты помолчи. Слишком разговорился. Тебе по твоему положению помалкивать надо и поддакивать начальству. Вот и этот ничего не боится. Кстати, позвольте представить. Володька, мой пресс-секретарь. Довольно наглый тип. Развязный, за словом в карман не лезет. Вчера, между прочим, в телешоу участвовал, как раз речь шла о коррупции… Ты не видел?
Былкин.
