тела двигались в едином ритме, и не было необходимости в словах. Они говорили взглядами, прикосновениями, каждым ударом сердец.
Так продолжалось до тех пор, пока музыка не стихла.
Музыка стихла? Проклятье! Йен отпустил девушку так внезапно, что она тихонько ахнула и тотчас отпрянула. На ее лице застыло удивление. И казалось, даже, что она чем-то потрясена.
– С-спасибо, – пробормотала она, часто дыша. Ее губы чуть-чуть приоткрылись…
Боже правый, какие же они нежные и чувственные, эти губы! Йен ощутил прилив желания, такой сильный, что стало трудно дышать. Он жаждал накрыть эти восхитительные губы своим – и больше ни о чем не мог думать. Он уже потянулся было к манящим его губам, но тут рассудок к нему вернулся, он вспомнил, где находится, и остановился.
Ад и проклятье! Вероятно, он произнес эти слова вслух. Что это было? Человеку, считающему себя сдержанным и рассудительным, не пристало задавать подобные вопросы. Но он был не в силах мыслить связно. Впрочем, и бессвязно – тоже. У него голова шла кругом.
Резко кивнув, он удалился. Пока еще мог.
Сердце Маргарет билось так часто, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. И она по-прежнему дрожала.
Но что же с ней такое?
Все ее чувства в одночасье ожили, и она, охваченная паникой, не знала, что с этим делать. Не в силах взять себя в руки, Маргарет вышла из зала. Ошеломленная произошедшим, она чувствовала, что готова разрыдаться. То, что с ней произошло… О, это было не медленное пробуждение чувств и эмоций, доселе дремавших, нет, это походило на звон церковного колокола – громкий, настойчивый, раскатистый…
И теперь уже Маргарет прекрасно понимала, что между ней и молодым воином возникла прочная связь, разорвать которую едва ли удастся.
Казалось, все тело ее ныло и болело, а в животе как будто трепетали крылья бабочек. Сердце же и не думало успокаиваться. Маргарет до сих пор чувствовала его руки на своей талии и тепло, исходившее от его тела – огромного и мускулистого. А его грудь тогда была так близко, что она могла бы к ней прижаться…
От него удивительно приятно пахло – хвойным мылом и мятой. А его губы – ах, эти губы! – были так близко… Вот если бы… Маргарет шумно выдохнула, затем сокрушенно покачала головой.
Но как мог совершенно незнакомый мужчина произвести на нее столь сильное впечатление?
Маргарет не понимала, куда идет, только знала, что ей надо удалиться как можно дальше. Она больше не могла находиться ни в зале, ни поблизости. Там она чувствовала себя необычайно уязвимой – словно все присутствующие понимали, какие чувства она сейчас испытывает. Всегдашняя уверенность покинула ее.
Чуть помедлив, она осмотрелась и быстро зашагала по коридору в сторону королевского донжона – как можно дальше от шума. Ей требовалась тишина. Хотя было еще совсем рано – недавно завершилась полуденная трапеза, – в коридоре
