пятна; волосы были всклокочены и показались мне поседевшими от пыли или оттого, что они за это время выцвели. Лицо его было мертвенно-бледно, на подбородке виднелся темный, едва затянувшийся рубец, глаза дико блуждали, как у человека, перенесшего тяжкие страдания. С минуту он постоял в дверях, как будто ослепленный светом. Затем, прихрамывая, вошел в комнату. Так хромают бродяги, когда натрут ноги. Мы все выжидающе смотрели на него.
Не произнося ни слова, он заковылял к столу и протянул руку к бутылке. Редактор налил шампанского и пододвинул ему бокал. Он осушил бокал залпом, и ему, казалось, стало лучше: он обвел взглядом стол, и на лице его мелькнуло подобие обычной улыбки.
– Что с вами случилось? – спросил Доктор. Путешественник по Времени, казалось, не слышал вопроса.
– Не беспокойтесь, – сказал он запинаясь. – Все в порядке.
Он замолчал и снова протянул бокал, затем выпил его, как и прежде, залпом.
– Вот хорошо, – сказал он.
Глаза его заблестели, на щеках показался слабый румянец. Он взглянул на нас с одобрением и два раза прошелся из угла в угол теплой и уютной комнаты… Потом заговорил, запинаясь и как будто с трудом подыскивая слова:
– Я пойду приму ванну и переоденусь, а затем вернусь и все вам расскажу… Оставьте мне только кусочек баранины. Я смертельно хочу мяса.
Он взглянул на Редактора, который редко бывал в его доме, и поздоровался с ним. Редактор что-то спросил у него.
– Дайте мне только одну минутку, и я вам отвечу, – сказал Путешественник по Времени. – Видите, в каком я виде. Но через минуту все будет в порядке.
Он поставил бокал на стол и направился к двери. Я снова обратил внимание на его хромоту и на глухой звук его шагов. Привстав со стула как раз в то мгновение, когда он выходил из комнаты, я поглядел на его ноги. На них не было ничего, кроме изорванных и окровавленных носков. Дверь закрылась. Я хотел его догнать, но вспомнил, как он ненавидит лишнюю суету. Несколько минут я не мог собраться с мыслями.
– «Странное Поведение Знаменитого Ученого», – услышал я голос Редактора, который по привычке мыслил всегда в форме газетных заголовков. Эти слова вернули меня к ярко освещенному обеденному столу.
– В чем дело? – спросил Журналист. – Что он, разыгрывает из себя бродягу, что ли? Ничего не понимаю.
Я встретился взглядом с Психологом и на его лице прочел отражение собственных мыслей. Я подумал о путешествии по Времени и о самом Путешественнике, ковылявшем теперь наверх по лестнице. Кажется, никто, кроме меня, не заметил его хромоты.
Первым опомнился Доктор. Он позвонил – Путешественник по Времени не любил, чтобы прислуга находилась в комнате во время обеда, – и велел подать следующее блюдо.
Проворчав что-то себе под нос, Редактор принялся орудовать ножом и вилкой, и Молчаливый Гость последовал его примеру. Все снова принялись за еду. Некоторое время разговор состоял из одних удивленных восклицаний, перемежавшихся молчанием. Любопытство
