где они жили. Их врачебная практика была на подъеме: десятки ожидающих людей внутри, большой рекламный щит с фотографией владельцев в компании известного местного актера – снаружи.
«Бог дал нам все, – сказала Ума, – но мой ребенок доставляет мне столько проблем!»
«Что с ним?» – спросила я. По тону Умы подумала, что, возможно, у мальчика какая-то неизлечимая болезнь или серьезный физический недостаток. Но она избегала конкретики. В какой-то момент она выпалила: «Как я могу заставить его усерднее учиться и стать инженером? Я сделаю для этого все!»
Инженер? Я удивилась и вздохнула с облегчением. Итак, в конце концов, с мальчиком все в порядке. Оказалось, у него не было никаких психических расстройств или угрожающих жизни заболеваний. До меня начало доходить, что проблема, возможно, больше касается мамы, чем сына… «Вы поможете? Сможете сделать что-нибудь?» – спросила Ума.
«Позвольте мне проверить его натальную карту», – сказала я. Но Ума хотела какого-то решения незамедлительно. «Пожалуйста, пропишите какой-нибудь ритуал, подберите драгоценный камень, который он должен носить». Я сказала ей, что прежде всего мне нужно изучить его натальную карту. Идея натальной карты состоит в том, что уникальная конфигурация звезд и планет в момент рождения подобна фотографии кармы, что-то вроде ведомости с оценками из прошлых жизней. Анализ сложной картины Вселенских влияний, согласно Ведической астрологии, раскрывает психологию и склонности личности, а также позволяет оценить будущие перспективы и потенциал этой личности.
Изучив карту этого ребенка, я немного растерялась. Во-первых, на тот момент ему было только восемь лет, немного молод для изучения инженерии, и во-вторых, все в карте указывало на то, что он совершенно нормальный, на самом деле удивительно умный и творческий мальчик. Я сказала Уме, что должна встретиться с ним лично, и она пригласила меня прийти на следующий день, при всем при этом продолжая оплакивать свою судьбу, делясь своими тревогами и страхами за будущее «бесполезного» сына.
На следующий день около полудня я была у нее дома, когда мальчик, Рам, вернулся из школы. Он вошел во двор, перепрыгнув через маленькую калитку. «Хм, довольно живой ребенок», – подумала я. Ума начала кричать на него: «Рам, почему ты бегаешь? Почему ты не переоделся? Почему твоя рубашка вся в чернильных пятнах?» Затем вопросов стало еще больше: «Какое домашнее задание у тебя сегодня? Ты принес назад контейнер с обедом?»
«Какой теплый прием… Это происходит каждый день?» – подумала я.
Ума открыла школьный портфель Рама и вытащила оттуда множество смятых листов бумаги, испещренных разными рисунками. Она начала плакать и сказала: «Каждый день он только рисует эти дурацкие картинки и переводит тетрадь впустую! Он прячет эти глупые картинки внутрь карманов, под кровать и повсюду. Я устала от этих бесполезных рисунков! Он все время рисует, но не делает уроки!» Я подобрала несколько листков и была впечатлена талантом художника. Для восьмилетнего мальчика он был достаточно хорош! Рисунки изображали учителей у доски, детей в школьном автобусе, горы, холмы… Один из листов был рисунком
