Ик, в ней воды ещё больше, – снова раздался ехидный голос Морты Курицы. – Может, оттуда возьмём воду? По щучьему велению, по Газинурову прошению, а?
Но на этот раз его слова не вызвали смеха. Наоборот, все принялись одёргивать Морты. А дед Галяк поднялся, опираясь на палку, и, обращаясь к Гюлляр, сказал:
– Не прерывай своего слова, дочка. И не взыщи, что среди нас нашёлся такой пустой человек, который оказался под помелом, когда людям раздавали ум. Да и прозвище у него Курица. Вот он и квохчет.
Деду Галяку хлопал весь зал. Гюлляр, удивлённая злым остроумием этого седенького, с виду добродушного деда, продолжала свои объяснения, после такой убийственной отповеди спорить ещё и ей с человеком по прозвищу Курица не было никакой надобности.
– Если мимо ферм «Прогресса» прорыть от реки канал длиной метров в триста-четыреста, – сказала она, – так и на вашей территории можно будет строить настоящую электростанцию.
– А ведь неплохие данные добыли наши разведчики, – склонился Ханафи к уху Гали-абзы. – Не мешало бы нам серьёзно обмозговать это предложение.
– Подумать, конечно, следует. Но только, мне кажется, не о канале, как говорит девушка, а о том, чтобы построить одну общую электростанцию – нам и колхозу «Прогресс». Было бы и легче, и дешевле, Ханафи.
Посыпались бесконечные вопросы. А дед Галяк, кряхтя, взобрался на сцену и попросил:
– А ну, покажи-ка мне твой электрический дом, дочка.
– Получше смотрите, дед Галяк: выстроим электростанцию – поставим тебя главным инженером! – весело крикнули старику из зала.
Был уже двенадцатый час, когда Гали-абзы, пожалев Гюлляр, прекратил вопросы.
– Это не последняя наша встреча с Гюлляр, товарищи. Она проживёт у нас всё лето, – сказал он.
Только после этого народ успокоился.
Пришла очередь Фатымы. Она вышла на сцену, сосредоточенно опустила глаза, пережидая, пока стихнет шум, потом, чуть откинув голову назад, произнесла первые строки стихотворения Такташа, ноту поэта «Гордым лордам Англии». По мере того, как она читала, голос её всё более крепнул и суровел:
Без титулов и величаний пишу
Я ответную ноту мою,
Пишу, как крестьянин,
И гнева в душе
На английский народ не таю:
С пылающим сердцем лорду пишу
Я ответную ноту мою.
Стихотворение это всегда зажигало Фатыму.
Миллионы тебе неизвестных людей
В фонд «ответа» свои сбереженья внесли.
В эскадрильи больших алюминиевых птиц
Превращаются эти рубли.
Но с людьми, что вносили лепту свою,
Ты встретиться можешь ещё:
Если ты нападёшь,
Выйдут в битву они —
Миллионы, к плечу плечо.
Пусть отважны полки твои…
Но никогда
Нас в боях они не победят,
Пусть остры твои пики,
Но их против нас
Солдаты не обратят!
