ечны. Как всегда. Как будто к нам не постучала смерть… Как было при жизни отца.
– Алекс. Надо поесть.
Вот как быть с ним?.. Только рычать!
– Клай переживает. Она наготовила. А ты…
Рычать. И не отвлекаться. Сложно. Но я справлюсь!
– Обещай хотя бы, что как только закончишь, выйдешь из подвала и поешь!
Киваю. Потому что вот это здравая мысль.
– Ты так обманываешь нас уже который день? Бедная Клай извелась, потому что ты ешь только тогда, когда она приходит и рыдает у твоих ног. А спишь, когда я делаю то же самое! И не надо рассказывать сказки о том, что эту нить надо непременно доделать, не отвлекаясь, иначе магия пропадет! Я достаточно общался с Питером, чтобы понимать, что это не так! Алекс? Алекс?! Алекс!!!
– Морган!!!
– И не надо на меня кричать!
– Морррррган!
– И не надо на меня рычать! Тебе все равно придется выйти из подвала. Надо решить дела с наследством. С патентами. С заказчиками…
– Не могу… Не могу. Не могу!!!
Друг отца, который по какому-то невообразимому тайному сговору между ними, числился у нас дворецким, подкрался сзади и погладил по голове.
– Держись, Алекс…
– Я не вру. Отвлекаться действительно нельзя было. Что там еще?
– Там тебя дожидается молодой человек из отдела патентов. И как ты понимаешь, никому, кроме тебя, конверт он не отдаст.
– Патент?
– Помнишь, вы с отцом подали? Перед самой его кончиной. Как раз на золотые и серебряные нити, что сберегут того, кто их носит.
– Да, да! Я помню. Обязательное условие – контакт с телом.
– Только никому об этом не рассказывай. Украдут же идею!
Кивнула. Улыбнулась. И проворчала, смиряясь:
– Ну, пойдем, посмотрим.
Мы вышли в огромный холл нашего дома, вот уже неделю казавшийся мне пустым и заброшенным.
Папа. Папа…
Как же так?
Молодой человек, переминающийся на пороге, протянул артефакт.
– Подтвердите свою личность, пожалуйста!
Я коснулась ладонью холодной поверхности, стараясь, чтобы подушечки пальцев плотно прижались к мерцающему красным гладкому шарику.
– Александр Марлоу, – кивнул посыльный. – Младший артефактор Дома Марлоу.
– Теперь единственный, – тихо поправил его дворецкий.
Парень безучастно пожал плечами, дескать, а ко мне это какое имеет отношение?
Действительно, он прав. Горе нашей семьи – оно ведь только наше. Морган тем не менее с негодованием посмотрел на посыльного. Аккуратно разрезал конверт и подал его мне.
«В заявке на патент отказано», – значилось на документах.
– Что? – рассвирепел дворецкий. – Да как они смеют?!
– Подпишите.
Кивнула, выводя подпись. «Алекс Марлоу». Посмотрела на дату. Почему-то стало интересно, какое сегодня число? Тринадцатое. Да уж. Иначе и быть не могло…
– Да, просили передать на словах, – парень протянул руку к документам. – Если Марлоу-младший захочет, чтобы патенты были, ему надо идти в подмастерья к какому-нибудь уважаемому артефактору.
– И подавать патент под именем «уважаемого» артефактора? – никак не мог успокоиться дворецкий.
– Спасибо, – пришлось вмешаться мне.
Надо скорее выпроводить посыльного, чтобы Морган еще чего-нибудь не наговорил. Как будто он не знал, что старшие артефакторы изобретения и находки младших под своими фамилиями оформляют! Обычная практика. А то, что отец этим не занимался никогда, было, скорее, исключением.
Так что…
Вполне нормальные новости. Особенно для тринадцатого числа.
– А какой день недели, не подскажете? – спросила я спину уходящего курьера.
– Пятница, – бросил он.
– Благодарю.
– Надо идти к мастеру Тадеушу и мастеру Руперту! – сжимал кулаки дворецкий. – Друзья вашего отца не позволят этой своре…
Махнула рукой. Вздохнула. И отправилась в подвал, пока меня наша экономка, госпожа Клай, не перехватила. Хотя, как показывает практика, даже в логове артефакторов – подвале уж от кого-кого, а от нее не укроешься. Если она решит накормить, ничто, даже гибель во имя королевства,
