колено, с силой бью ножом прямо в центр трещины, затем работаю ножом, расширяя лунку до размера, достаточно большого, чтобы вытащить рыбу.
Подскальзываясь, я спешу назад к берегу, где закрепляю удочку между двумя сучьями, распутываю леску и, вернувшись назад, опускаю ее в лунку. Я дергаю за нее несколько раз, надеясь, что блеск металлического крючка привлечет какую-нибудь живность подо льдом. Но я не могу отделаться от ощущения, что все усилия мои тщетны, а все, что когда-либо жило в этих горных озерах, умерло много лет назад.
Здесь еще холоднее, чем внизу, и я не могу просто стоять и смотреть на леску. Мне нужно двигаться. Я разворачиваюсь и иду прочь от озера, суеверно считая, что рыба поймается, только если я не буду сидеть на месте. Я делаю несколько небольших кругов между деревьями, потирая руки и стараясь согреться. Это слабо помогает.
Именно в этот момент я вспоминаю про сухое дерево. Я смотрю на землю в поисках дров, но это бесполезно – земля покрыта снегом. Я окидываю взглядом деревья и вижу, что и стволы, и ветки также в снегу. Однако немного в стороне от рощи стоят деревья, чистые от снега. Я дохожу до них и изучаю кору, проведя по ней рукой. С облегчением я понимаю, что некоторые ветки сухие. Я достаю топор и отрубаю одну из самых больших веток. Мне нужно совсем немного дров, и это огромная ветка прекрасно подойдет.
Я ловлю ее на лету, не давая коснуться снега, затем прислоняю к дереву и еще раз ударяю топором ровно посередине. Я делаю так снова и снова, пока не получилась кучка дров, которая может поместиться у меня в руках. Я кладу ее в безопасном и бесснежном месте у основания ветки – там, где она соединяется со стволом.
Я смотрю вокруг, исследуя остальные деревья, когда что-то вдруг привлекает мое внимание. Я подхожу к одному из деревьев и понимаю, что кора его отличается от коры других деревьев. Верно, это не сосна, а клен. Удивительно, что я нашла здесь, в горах клён, но еще удивительнее, что я его узнала. На самом деле из всех деревьев я, наверное, узнаю только клен. Меня захлестывают воспоминания.
Однажды, когда я была ещё маленькой, папа вбил себе в голову, что мы должны выбраться на природу. Одному Богу известно почему, но он взял меня именно в кленовый лес. Мы ехали несколько часов, прежде чем добрались до этой забытой Богом части страны, я с железным ведром, он – с трубкой для получения кленового сока. Мы несколько часов блуждали по лесу с проводником в поисках лучших кленов. Помню, какое разочарование отразилось на лице папы, когда он воткнул трубку в первое дерево и в наше ведерко побежала прозрачная жидкость. Он-то ожидал сироп.
Наш проводник посмеялся над ним, сказав, что из клена нельзя получить сироп, они дают лишь сок. А вот сок можно выпарить до сиропа. Этот процесс занимает несколько часов, сказал проводник, а из трехсот литров сока получается около литра сиропа.
Папа посмотрел на переполненное соком ведерко в своих руках и густо покраснел, как если бы ему продали что-то протухшее. Он был одним
