что-то ей в пику.
Вулкан встал. Замер, наблюдая за женщинами. Ллэнги у дверей чуть выступили вперед.
– Мы должны идти, – деловито сообщила Андала.
Нелея встретила взгляд Вулкана. С минуту они смотрели друг на друга молча, не шевелясь. Напряжение повисло такое, хоть ложкой черпай.
Тренар в один прыжок мог добраться до своей женщины. Схватить и не отпускать. Он чувствовал ее смятение на расстоянии. Да что же тут выбирать? Бери сына и переезжай к тренарам! Какой еще мужчина сможет так тобой дорожить, оберегать как зеницу ока, ценить твою жизнь выше своей собственной!
О чем еще думать?
– Мы пойдем, – снова окатила ледяной водой Нелея. Вулкан чувствовал, что она колеблется, разрывается, сомневается. Ощущал это каждой клеткой своего тела. Удержать – вот о чем кричал каждый его мускул. Вот что звенело в каждой капле его крови.
Но повторять ошибки тренар не собирался.
– До встречи после выходных, – выдавил он. Словно собственный смертный приговор зачитывал.
Нелея развернулась, бросила последний взгляд через плечо – почти обожгла, лишила связности мысли – и устремилась к лестнице.
Вулкан осушил стакан травяной настойки – в горле резко пересохло.
Она… уходила.
Как можно вытерпеть, когда тебя медленно рвут на части? Заживо! Без обезболивания и без жалости?
Можно. Как выясняется, легко.
Просто разрешить ей вернуться к себе. Домой. К тому, которого так хочется убить.
Ревность кислотой разъедала вены. Вулкан впервые в жизни понял, что это такое – ненавидеть не за то, что кто-то сделал тебе плохо, обидел близких или навредил племени. Ненавидеть кого-то лишь за то, что он существует…
Это новое, незнакомое, до отвратительности мощное ощущение заставило каждый мускул тренара напрячься.
Слуги наблюдали. Ллэнги замерли, в ожидании приказа вожака. Вулкан рванул к окну и наблюдал, как Нелея с Андалой запрыгивают на грифонов. Любовался, и ничего не мог с собой поделать. Землянка казалась такой гибкой, такой совершенной, такой… хрупкой и одновременно сильной. Такой… прекрасной. Длинные пряди выбились из пучка на голове, и Нелея распустила их, заставив Вулкана сглотнуть. Он вцепился в подоконник и прижался лбом к стеклу.
Горячо… Как же горячо…
А Нелея словно нарочно дразнила. Тряхнула головой, и пряди разметались по плечам потоком огненной лавы. На ярком солнце они золотились благородной красноватой рыжиной. Длинная шея землянки напряглась, пока та оправлялась в седле, а спина выпрямилась. Она походила на статуэтку. В особенности сейчас, издалека.
Гибкие движения Нелеи отличались от жестов тренаров. Не такие текучие, пластичные, но одновременно по-своему завораживающие своей легкой угловатостью и особенной грацией.
Грифоны взмыли в небо – и ветер облепил фигурку Нелеи тонкой тканью одежды, флагом поднял волосы.
У
