какова?
– Я назначу тебя начальником своей канцелярии.
– Ага, ага, – захмыкал Горовой. – А старину Чипсеску, значит, того, пинком под зад, на пенсию? Не пойдет! Он хотя и вредный тип, но служака хороший. Ветеранов нужно уважать. Пусть себе работает на благо фараона и отечества. И вообще, я предпочитаю работать в тесной дружеской компании. Никого лишнего! Меньше народу – больше толку. Народная мудрость! Беру под свое начало одного Каи. Завтра с утра представлю план розыскных мероприятий, потом опрос свидетелей, осмотр места происшествия, дактилоскопия. Ну, в общем, все как у нормальных ментов…
Он нес какую‑то околесицу, чтобы хоть немного замаскировать охватившее его смятение, и даже не заметил, как непроизвольно перешел с древнеегипетского, на родной, русский язык.
Упуат заворчал.
«Ой‑ой‑ой! Я, кажись, чуток зарвался», – спохватился юноша.
Наследник престола обалдело пялился на вконец рехнувшегося неджеса.
– Херихеб! Херихеб! – повторял он словно заведенный.
«Херихеб», насколько помнил Данька, был жреческим титулом и означал «обладающий праздничным свитком папируса». Этот самый «праздничный свиток» был неким таинственным сочинением, сводом заклинаний, обладающих силой оживлять умерших и вызывать богов. Египтяне приписывали херихебам обладание магической силой и считали их могущественными волшебниками.
«А парень‑то никак впал в священный транс, – предположил археолог. – Надо спасать гордость и надежду Египта».
Он свистнул Упуату и скосил глаза в сторону Джедефхора. Путеводитель чутко уловил суть ситуации и выбрал наиболее радикальный метод лечения. Вразвалочку, с ленцой он подошел к принцу и ласково, но ощутимо цапнул его за руку.
– Ой! – воскликнул парень. – Больно же!
– Великий Дуат! – проворчал под нос волчок. – Отошел.
Царевич недоверчиво посмотрел сначала на ушастого, потом на Даньку.
– Ты с‑слышал? – пролепетал заплетающимся языком, – Он и впрямь что‑то сказал?
– Тебе показалось, – поспешил успокоить его Горовой. – Это такая умная собака, что мне самому иногда кажется, что она, то есть он, умеет разговаривать.
Видно было, что Джедефхор не поверил ни единому слову, однако настаивать не стал. Мало ли какие тайны хранят эти херихебы.
– А если говорить серьезно, – вздохнул москвич, – то нелегкую ты мне задал задачку, твое высочество. Многое приходилось мне делать, но чтобы вот так, найти человека, затерявшегося в многотысячном городе или, того хуже, где‑нибудь посреди огромной пустыни… – Он махнул рукой. – Что же делать?
Во взгляде голубоглазого было столько неподдельного отчаяния и простодушной надежды, надежды на то, что вот только он, Данька, и никто другой, сможет помочь в беде, что археолог просто не смог разочаровать этого неплохого по сути парня.
– Будем искать!
«Не можем же мы допустить, чтобы наш мир лишился первого из своих семи
