друг.
Я с облегчением заметила, как расслабляются мышцы животного.
– Друг? – растерянно переспросила мама.
– Ну да, я нашла его в горах…
– Что ты делала в горах? – скрипя зубами, спросил отец.
– Гуляла, – будто не заметив угрожающих ноток в голосе отца, сказала я.
– Гуляла… – как-то нехорошо прищурилась мама, а рука ее тем временем медленно потянулась к стене, где на гвоздике висела плеть из нескольких кожаных жгутов, заплетенных в косичку.
– Ну что вы в самом деле? – как-то нервно заерзала я. – И вообще, я уже большая!
– Больш-ш-шая, – по-змеиному прошипела мать. – Я те покажу большая! – вызверилась она, хватаясь за плеть.
Как это ни прискорбно, но высекли меня знатно, а мой, с позволения сказать, новый «друг и защитник» в это время с невозмутимым видом лакал молоко, оставленное в сенях для кошки Баси. Бедная зверюшка не решилась отстаивать свое добро, забилась в угол под лавкой, да так и не вылезла оттуда в этот вечер. После воспитательных работ я решила обидеться на всех и вся. Не хуже несправедливо обделенной Баси, я залезла на печь и, продолжая обиженно сопеть оттуда, не заметила, как провалилась в сон без сновидений.
Наш маленький отпуск пролетел неимоверно быстро и закончился так же неожиданно, как и начался. Каа’Лим вел себя ничуть не хуже обыкновенной кошки, то есть не показывал своих огромных клыков, урчал, выпрашивая еду, мило терся об ноги моей матери… Одним словом, просто забавная крылатая мурлыка гигантских размеров. С мамой он контактировал потому, что именно она кормила всех в доме, больше же, кроме меня, дэйург никого к себе не подпускал. Даже Кима, хотя я и уговаривала Кошака подружиться с ним. Но дэйург был непреклонен. Он общался только со мной. Если сначала домашние его побаивались, то потом решили просто не обращать внимания.
Энаким целыми днями пропадал с братьями, возвращаясь лишь под вечер. Казалось, он пытался заполнить все свое свободное время присутствием родных. Да и братья соскучились по младшему сорванцу и везде таскали его за собой. Меня тоже звали, но злобный Кошак наотрез отказывался оставаться дома и рвался за мной, а ходить по деревне с этим крылатым чудом – себе дороже. Вот и сидела я дома третью неделю подряд, и, если честно, мне не терпелось вернуться назад к Орэну и Элфи, к нашим занятиям и тренировкам. От нечего делать каждый день я занималась медитацией, дыханием, прогоном энергии по телу. А еще, вооружившись двумя палками, отрабатывала ранее разученные связки под испытующим взглядом Каа’Лима. В один из таких моментов, когда я переводила дыхание, сидя на лавочке, он подошел ко мне и уткнулся носом в живот.
«Ты странная девочка, Мара».
– Что ты имеешь в виду, дружок? – признаюсь, я немного растерялась от его заявления.
«Только то, что уже сказал. Мне надо подумать, малышка».
– Да ты сам малыш, а разговариваешь, как старый дед, – улыбнулась
