вопросов стрелецкого наряда имеет переписка Пушкарского и Стрелецкого приказов, отложившаяся в фонде № 1 Архива Военно-исторического музея, инженерных войск и войск связи. Здесь важно отметить «роспись медному наряду, которой прислан изо дворца» 1671 г.[44], дела о присланных из Москвы медных пищалях в стрелецкие полки Г. Соловцова[45], И. Волжинского, B. Ефимьева, О. Салова[46], С. Родышевского, С. Расловлева[47], Б. Пыжова, А. Жукова[48], Г. Остафьева, В. Пушечникова, Л. Грамотина, Ф. Головленкова[49], Ю. Лутохина, И. Полтева и В. Бухвостова[50]. Полноценным дополнением к этому комплексу источников примыкают также росписи полкового имущества 1678–1679 гг. девяти стрелецких полков, составленные в Белгородском столе Разряда на основании справок из Стрелецкого и Пушкарского приказов[51]. Именно анализ подобных источников позволил рассмотреть заключительные этапы реформ по перевооружению пехотных полков старой формации к 1680-м гг., что и было апробировано в нашей статье[52].
Полковое делопроизводство пехотных соединений «нового строя» раскидано среди тысяч столбцов и книг рукописных собраний.
Дела об артиллерии драгунских полков с 1640 по 1676 г. хранились в Приказе драгунского и солдатского отпуска, который в те времена ведал комплектованием драгунских и некоторых солдатских региментов. К сожалению, его архив в XVIII–XIX вв. разделил печальную судьбу Рейтарского приказа – он погиб в пожарах. Всего 26 единиц хранения (1646–1648, 1675–1676 гг.) Приказа драгунского и солдатского отпуска было включено в фонд 396 (Архив Оружейной палаты)[53]. Тем не менее тот массив документации, который остался до наших дней, позволяет обозначить некоторые особенности артиллерийского вооружения «ездящей» пехоты XVII столетия, по крайней мере со второй половины XVII в.
Так, полковые росписи Московского, Севского и Белгородского столов Разрядного приказа показывают большой «разброс» пушек в драгунских региментах. Если ранее, в Смоленскую войну, 12-ротный полк Александра Гордона имел на вооружении 12 легких коротких орудий «по немецкому образцу», то в Тринадцатилетнюю войну 1654–1667 гг. количество пищалей в регименте сокращается до 5–6, а к 1670-м – до 2. «Роспись припасов» в составе книги № 98 Белгородского стола показывает, что драгунские полки были оснащена 2–6 орудиями[54].
Ни документы Разряда, ни остатки делопроизводства Пушкарского приказа не показывают наличия легкой артиллерии в рейтарских полках (в драгунских шквадронах рейтарских полков она также отсутствует). Только в некоторых документах Разрядного приказа есть упоминания о существовании в штатах полка «огнестрельных стрельб мастеров», которые, по всей видимости, участвовали в снаряжении ручных гранат[55]. Вышесказанное позволяет сделать вывод, что артиллерия к тому времени еще не могла сопровождать кавалерию, да и огневой мощи рейтарам, вооруженным пистолетами и карабинами, хватало.
При исследовании
Архив ВИМАИВиВС. Фонд 1 (Пушкарский приказ). № 328.
Там же. № 265.
Там же. № 308.
Там же. № 310.
Там же. № 307.
Архив ВИМАИВиВС. Фонд 1 (Пушкарский приказ). № 304.
Там же. № 311.
РГАДА Фонд 210 (Разрядный приказ). Книги Белгородского стола. Кн. 98. Лл. 28–70 об., 134–138.
Центральный государственный архив древних актов. Путеводитель. Т. 1. М., 1991. С. 54.
РГАДА. Ф. 210. Книги Белгородского стола. Кн. 98. Л. 74–80;
РГАДА, Фонд 210 (Разрядный приказ). Ст. Белгородского стола. № 1210. Лл. 193–194 (посылка огнестрельного мастера и гранатных дел учеников из Пушкарского приказа в рейтарский полк Я. Одоврина, 1672 г.).
