вы кто? – оторопев от того, что на менусов работает самый обычный человек, задаю немного бестактный вопрос новому персонажу.
– Мое имя Гоя, – отвечает он, смерив меня брезгливым взглядом. – Я служу господам высшим уже много сотен лет.
Последнюю фразу он произносит с такой гордостью, словно не слугой работает сотни лет, а космонавтом, обслуживающим давно почившую станцию Мир, но затем опять посмотрев на меня, как на букашку, добавляет:
– Идемте за мной я провожу вас в столовую.
И начинает поворачиваться ко мне спиной, видимо ожидая, что я без разговоров босиком и в халате на голое тело пойду за ним. Какой мерзкий тип. От одного его взгляда поймала не хилую такую дозу раздражения.
Поэтому идти за этим высокомерным неудачником, посветившим всю свою долгую жизнь рабскому труду, не спешу, и так и продолжаю стоять и смотреть в удаляющуюся долговязую фигуру.
Видимо сообразив, что за ним никто не идет, Гоя поворачивает голову и смотрит на меня с недовольством.
– Я неясно выразился? – одна его бровь чуть приподнимается вверх, а взгляд становится таким колючим, что у меня по позвоночнику холодок проходит, но бояться мне уже надоело, вчера унижений было слишком много, поэтому со злостью и упрямством вздергиваю подбородок и сухо отчеканиваю:
– Вся моя одежда исчезла, а в таком виде, на завтрак я не могу пойти.
Демонстративно развожу руки в стороны.
Осмотрев меня с головы до ног неприязненным взглядом, дворецкий дергает уголком рта, и голосом, не предвещающим ничего хорошего, произносит:
– Ваша одежда в чистке, другой женской одежды в доме нет, поэтому, или вы сейчас идете своими ногами, или я вас туда понесу, но поверьте, способ переноски вам очень не понравится.
И я вижу, как загорается зловещий огонек во взгляде дворецкого, от которого мне очень сильно хочется поежиться. Но злость предает мне сил, и я еще выше задираю подбородок, и расправив плечи, говорю:
– Сама пойду.
Пока шла по коридору, спускалась по ступенькам и даже по довольно приличному по размерам холлу (или как это называется?), ноги холода не чувствовали. Было вполне комфортно и уютно. Все-таки везде ковролин, ну и обстановка, соответствующая статусу пришельцев.
Мой рот не открывался с восторженными ахами и вздохами, и голова не кружилась от встреченных красот, только лишь потому что я была слишком напряжена и не знала, чего ожидать от дальнейшей встречи. Да и к тому же, жизнь научила меня не охать и не ахать при встрече чего-то нового и красивого. Я хоть и родом из провинциального городка, но мама, пока еще жила с нами, всегда меня очень жестко и грубо одергивала, если я чему-то искренне удивлялась. Иногда, в очень редкие моменты, когда отец по праздникам пропускал пару рюмочек, то вспоминал, что мама была столичной штучкой. И слишком сильно задирала нос. А когда он привез её в свой город, то была, мягко говоря, расстроена. Но сильнее всего её расстроило рождение моего брата, она даже пыталась отказаться от него в род доме, и если бы не отец, то так и сделала бы. Как она
