с себя маску груши для битья. – Только и вы со своими зелёными банкнотами не счастливей меня. Да, у вас есть деньги, но кто ждёт вас дома? А у меня вечная дырка в карманах, но я знаю, что очень хочу домой, потому что меня там ждёт сын, его бабушка и чёрт побери собака. В этом моё настоящее богатство.
Из груди рвалось негодование, выплёскивая которое, рисковала остаться без работы. Выскочила изо стола.
– Спасибо за ужин, – на глаза набежали слёзы, а ком душил в горле. Усиленно пыталась его проглотить, глубоко дыша. – Я очень устала. Пойду к себе. Приятного вечера.
– Прекратите истерику и сядьте, – стальным голосом процедил Алексей Николаевич, отчего невольно струхнула, но гордое упрямство пёрло со всех щелей. – Лена, я сказал, опустите свой зад обратно на стул!
Как толчок в плечо. С чего это он перешёл на фамильярность? И эта грубость, от которой скрутило желудок. Правда не поняла отчего больше – от испуга или от его вспыхнувшей брутальной суровости. Тело само покорилось и шлёпнулось пятой точкой опоры обратно на сиденье.
Босс оглядел зал, удостоверяясь, что гости ресторана не заинтересовались нашей лёгкой словесной потасовкой. Крепкая и твёрдая ладонь накрыла моё запястье, а тёмные глаза слегка поблескивают.
– Простите меня! Я немного перегнул, – произнёс он. – Может, потому что немного позавидовал Вам. Вы смелая девушка, и способны выбирать. Это здорово… Правда.
Я расслабилась, решив списать его дерзкие реплики на характер. Главное, он понимает и признаёт свои ошибки.
Ужин завершился на доброй ноте. Я, хохоча рассказывала Алексею Николаевичу, как баба Тоня эксплуатировала его охрану, когда Лера привезла детские вещи. Мужчина, раскрепощённый алкоголем, позволял себе смеяться вместе со мной, и его умонастрой мне до безумия нравился. Улыбка, мягкая и не натянутая, необходимостью раскрывала его с другой стороны.
Шли по коридору отеля в направлении наших номеров, а я, ведомая энтузиазмом держать общение на столь позитивной ноте, размахивала руками и крутилась волчком, делясь забавным случаем со старой работы в банке. Цветочная ваза возле моего номера попала под шальную руку, благо пластиковая. Вода брызнула по полу, а пионы обиженно разлеглись в ней.
– Вот чёрт, – с досадой кинулась спасать цветы и ковролин.
Босс пришёл мне на помощь. Сунула цветы в вазу, что пребывала в его руке, и вдвоем, держась за неё, поставили на полочку.
Только в этот момент сообразила, насколько мужчина одуряюще близко стоит рядом. Его фигура перегородила собой всё сущее, и я впервые не хотела ничего видеть, кроме него. Взгляд чёрных глаз завладел моим и лицо вмиг стало серьезным. Ладонь осторожно легла мне на плечо, обжигая своим теплом. Заколдованная близостью уставилась на его губы. Мужская рука переместилась на щеку. Молчание, переполненное непонятным и стыдливым желанием, которому захотелось отдаться всем сердцем, но разум отчаянно кричал "Не смей! Это неправильно"
Понимая, что поцелуй мужчины неизбежен, слабо замотала головой, но Алексей Николаевич
