по внешней окружности окаймляли маленькие толстые пиццы на деревянных досочках. И между всем этим съестным – Аэлкины фигурки от киндера и другие небольшие няшные игрушки в виде зверьков, аниме, героев из сказки и так далее.
Девушка охнула от восторга и моментально вернулась, быстренько помыв руки, вооружилась десертной ложкой и принялась до того скоро кушать, что довольно увесистые блюда стали исчезать прямо на глазах.
Арсен давно привык к её колоссальному аппетиту, поэтому неспешно уплетал свою пиццу с колбасой, сыром и помидорами, намазывая её временами васаби и аджикой.
– И где это?
– Што? (с набитым ртом).
– Ну, где дедушку Хрисанделя повидала?
Почему-то, его особо не волновали контакты его жены с его боссом. Просто настораживало, как и всего его самого, но значительно успокаивал тот факт, что он и сам неоднократно был свидетелем Аэлиткиной странной неприкосновенности и абсолютной защиты. Всё злое, преступное, опасное превращалось рядом с ней в рядовое, обыденное, доброе, может быть, шумное, хаотичное, но вполне безобидное.
Конечно, с этим гребаным конъюгатом следовало быть на чеку, но сегодня стоит расслабиться. Айка. Зачем видеть во всём только плохое.
Аэл наивно выдала.
– В магазине! В той кондитерской, где я часто бываю, здесь неподалёку!
– Аа, это он после нашей встречи возвращался наверное.
Она улыбнулась, подскочила к нему с куском кулебяки и стала взъерошивать ему волосы, посекундно от удовольствия покусывая его плечи, уши и лицо.
– Так вы помирились, дети мои!
Она вспомнила слова Агния и ещё пуще закатилась смехом.
Арс отобрал у неё выпечку, чтобы ненароком не подавилась, и легонько похлопал по спинке.
– И чего это ты с чужими мужьями тусуешься? (чтобы пришла в себя наконец).
Аэлита возмущённо и даже немного отчаянно захлопала глазами.
– Я… Не этого! Ты чё?!
– Ну, конечно, не этого. Да и кто такого дурашкаватого. Это же просто лучок, помидоры, огурцы, укроп.
Чтобы она всерьёз не забеспокоилась по поводу своего поведения, он притянул девушку к себе и поцеловал.
– Этот пупенкай только для меня созданный.
Аэл выронила ложку, которой хотела на него замахнуться и огреть как следует за недоверие, потому что тотчас растаяла, как сливочное масло под горячим солнцем.
– Ох, Арсен! Это правда! Так оно и есть.
Они немного помиловались друг другом, потом она вернулась к трапезе, но ежеминутно смотрела на него и то чмокала в щеку, то гладила по волосам, приговаривая.
– Только мой любимый и единственный.
После ужина Аэлита поведала об их совместном шопинге с Хрисанфом, но, всё же, вырезала момент с шуткой Агния про любовь.
У дядюшки неловко с юмором порой оказывается. Ну, правильно!
