белым покрывалом, сотканным из свежего снега.
– Ты чего такой злющий? – Ян припал губами к бутылке воды, – вроде снял вчера ту рыженькую.
– Она не шлюха, чтобы ее снимать, Ян, – прорычал Яр.
– Ого, как мы заговорили. Понравилась, значит? – друг развернулся, обдавая гитариста ядреной смесью ароматов зубной пасты и перегара, – давненько такого не было.
Ярослав поморщился.
– Не неси чепухи. Просто будь тактичнее.
– Ну так ты ее трахнул? Как она, горяченькая?
Почему-то в этот раз особо не хотелось делиться с лучшим другом своим завоеванием. Потому что Ярослав понимал – рыжая не сдалась. Да, ночь осталась за ним, но утро… оно позволило лисичке взять реванш. И сейчас в душе бывалого хищника прорывалось желание получить своё. Любой ценой. Однако помимо наглости и сексуальности природа наделила Ярослава светлой головой и ясным разумом. Скорее всего, он больше никогда ее не увидит. Так что нужно заткнуть обиженное эго и сосредоточиться на деле.
Как и думал Яр, остальные члены их группы уже были на месте. Крепкий суровый внешне, но добряк внутри – барабанщик Андрей и новенький клавишник Алекс. Они вовсю настраивали оборудование, громко шутя и гогоча. Зал для репетиций наполнял стойкий запах кофе. До обеда мужчины репетировали. Ругались, что-то пробовали, меняли и настраивали. Ярослава полностью поглотила игра на любимой гитаре. Его страсть, увлечение, подчиняющее и душу, и тело.
Когда Яр играл, существовал лишь он наедине с инструментом. Весь мир исчезал, позволяя рукам виртуозно оголять самые сокровенные чувства. Только перебирая струны, этот мужчина был искренним. Ближе к пяти часам Яра ждало еще одно дело, которое откладывал почти полгода. Хотел взглянуть в глаза своему врагу. В последний раз. Возможно.
Подъезжая к зданию тюрьмы, он не чувствовал ничего. Даниил Левашов, давным-давно замучивший и убивший жену Яра, отбывал пожизненное наказание в одной из Московских тюрем. У Яра было разрешение на краткосрочное свидание. По сути, ему нужно было лишь взглянуть в бесстыжие глаза убийцы и насильника. Левашова привели быстро. Ярослав про себя усмехнулся. Некогда наглый и высокомерный, сейчас этот мужчина был лишь жалкой тенью самого себя. Исхудавший, пожелтевший, и это всего лишь за полгода. Увидев Яра, заключенный устало вздохнул.
– Привет, Данилка.
– Мало тебе было того раза в переулке Яр?
– Просто решил понаблюдать, как ты будешь постепенно гнить в тюрьме, – гитарист расплылся в улыбке.
– Я не трогал Дементьеву, – вдруг прошептал Левашов, – лишь припугнул. И отпустил домой.
– Да что ты заливаешь, – Яру захотелось плюнуть в лицо этому ничтожеству.
– Правду говорю. Это на меня повесили, но на самом деле я не насиловал рыжую бестию.
После этих слов внутри Ярослава что-то перевернулось. Будто крошечные кусочки пазла резко встали на свои места, доставляя
