кругом, а рука накрыла его запястье, непроизвольно впиваясь ногтями в кожу. – Так что случилос-с-сь, маленькая? – захватывая губами мочку моего уха, повторил свой вопрос таман.
Отвечать я была не в силах, как и сопротивляться. Норд оставил в покое мой рот, чуть огладил подбородок, убрал волосы с шеи и, дернув слабо завязанную шнуровку на рубахе, запустил руку в широкий вырез. Почти невесомые касания пальцев горящей от возбуждения кожи – и я замерла, на время перестав дышать. А потом резко выгнулась, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся из горла стон, когда его ладонь накрыла мою грудь, сжав ее на мгновение, и тут же пальцы снова «ожили», круговыми движениями лаская нежную плоть полушария и теребя затвердевшую вершинку.
Губы Йена покрывали поцелуями мою открытую шею и плечо, не давая мне опомниться, вырваться из плена такого желанного удовольствия. Другая рука мужчины, поднырнув под меня, легла на живот. Я инстинктивно сжала ноги, впиваясь пальцами в его вторую ладонь – ту самую, которая потихоньку вытаскивала край заправленной в штаны рубахи. Простые движения, понятные нам обоим… и от того еще более волнующие.
– Мы же… нас же… – пролепетала испуганно, пытаясь обернуться, чтобы взглянуть на тамана. Осознание, что мы здесь не одни, напрягало и возбуждало одновременно. Или я просто слишком соскучилась по ласкам любимого мужчины?
– И что? – Чуть поднявшись, Йен навис надо мной, желая заглянуть в глаза и… высвободить наконец рубашку из плена штанов. Когда его рука, сминая ткань, принялась гладить мой обнаженный живот, я бы застонала в голос, но рыжий норд заглушил мой стон поцелуем. Уже не нежным и не дразнящим, а долгим, глубоким и безумно интимным.
Ресницы мои дрожали, сердце бешено билось, щеки же горели, как и кончики чересчур подвижных и очень чувствительных ушей. А дразнящие поцелуи лишь сильнее разжигали этот стыдливый жар. Наши спальные места находились в углу пещеры. В нескольких шагах от них была пустая лежанка Надьи. А за ней спала Еванна, и мне казалось, что на деле девушка лишь притворяется спящей. В полумраке пещеры привычные к темноте глаза вполне могли различить наши фигуры, да и вивьера с Илисом вот-вот должны были вернуться, и нам бы прекратить затеянную игру, пока не поздно, вот только как?
Когда руки любимого сжимают бедра, стягивая ниже все то, что их скрывает, а губы покрывают жадными поцелуями полуобнаженное тело. Когда прикосновения обжигают, волнуют, выбивают из реальности и… уносят на небеса. Когда я запускаю руки в рыжие волосы, распуская их, взлохмачивая, наслаждаясь гладкой прохладой жестких прядей, а потом обнимаю могучую шею, провожу дрожащими пальцами по роговым наростам на позвоночнике и с упоением царапаю мужские плечи.
Кожа у тамана толстая, а ногти у меня коротко острижены – следов почти не останется. Но я знаю, что ему это нравится так же, как и мне. Тихо щелкает застежка ремня, рвется пуговица под нетерпеливыми руками норда… и пропитанный
