nza>Родителями БЫТЬ – вот это дар,
Воспитывать, любить и восхищаться,
Собою жертвовать, эффекта добиваться,
Играть смычком души, храня свой шарм.
Родители, как ангелы мальцам,
Есть добрые, а есть и очень злые
Которым деньги, как дети родные.
И банк для них священнее, чем храм.
Их дети без любви так и живут,
Кормясь соринками подкинутых реалий,
С чужими ближе родичей, в финале
Очнутся: воспитатели, приют.
Часть первая. В нескольких шагах от грани
Есть грань, ниже которой нельзя опускаться.
1
Раздалась трель дверного звонка. Витя тяжело вздохнул, закрыл учебник по философии и встал из-за стола. Всё – хватит! Чего не наелся, того не налижешься! Нет в этом учебнике ясных мыслей. Одна муть. Интересно, кому-нибудь в жизни весь этот бред пригодился?
Витя открыл дверь и впустил в квартиру Сергея Трусова – худого, высокого парня семнадцати лет, одетого очень бедно. В глаза сразу бросались: старая дерматиновая куртка и потёртые джинсы.
– Тебя мамка не учила, что надо спрашивать, кто там? Или хотя бы для приличия в глазок смотреть? – дыхнул перегаром вместо приветствия Трусов.
– Серёга, ты специально зашёл подышать на меня своей отмороженной свежестью? – скривился Витя.
Сергей снял ботинки и пошёл прямиком на кухню, на полпути остановился и обернулся:
– Похавать чего есть? – спросил он.
– Дорогу к холодильнику показать, или сам найдёшь? – буркнул в ответ Витя.
Дорогу Сергей нашёл сам. Наделав штук пять бутербродов с маслом и копчёной колбасой и залив в две кружки с заваркой крутой кипяток, он сел за стол напротив Витьки Корпагина и задал ради приличия вопрос, который его совершенно не беспокоил:
– Ты чего не в институте?
– К экзамену готовлюсь… Ещё вопросы будут?
Сергей кивнул и за несколько секунд утоптал все бутерброды.
– А пожрать ещё чё есть? – поинтересовался он.
– Хватит с тебя! Не привыкай к хорошему, – рявкнул на него Витя.
Сергей порылся руками, испачканными в масло, во внутреннем кармане куртки, достал из неё стопку каких-то открыток с изображением домашних животных.
– Тебе опять прислали эту ерунду? – удивился Витя.
– Как видишь! – кисло улыбнулся Сергей и протянул открытки Вите, – Только в прошлый раз они писали просто: приглашаем посетить приют для животных. Приезжайте по такому-то адресу, мы вас встретим и проведём экскурсию. А в этот раз пишут уже по-другому, как бы с угрозой: настойчиво приглашаем посетить приют для животных.
Витя посмотрел на домашних животных, изображённых на открытках. В глазах их отражалось тоскливое одиночество. Это сразу же запало ему в душу.
– И, главное, опять приглашают каждого члена вашей семьи персонально, – заметил он и стал вслух читать, что написано на обратной стороне одной из открыток, – Уважаемый Сергей Константинович Трусов, настойчиво приглашаем вас…
Витя отложил верхнюю открытку, взял следующие и продолжил читать:
– Уважаемый Константин Иванович Трусов… Уважаемая Ирина Петровна…
Сергей забрал открытки, сложил их в одну стопку и засунул во внутренний карман куртки:
– Вот такая хрень, вот, – развёл он руками.
– Это развлекаются какие-то дети, – сделал вывод Витя, – Надо съездить по указанному адресу, и надавать им по ушам.
– Ты не прав, – не согласился Сергей, – В открытках каждого из нас называют по имени, отчеству и фамилии. А это куда серьёзней, чем простая детская шутка.
2
Из двенадцатой квартиры на лестничную площадку третьего этажа выскочила Марина – девятнадцатилетняя умственно отсталая дочка Константина Ивановича и Ирины Петровны Трусовых. Вся голова Марины была в крови. Девушка бросилась к дверям одиннадцатой квартиры и застучала в неё кулаками. Дверь медленно приоткрылась и из неё выглянула недовольная пожилая женщина.
– Что тебе, дура, надо? – спросила она, – Что ты мне всё покоя не даёшь?!
– Елена Ивановна, лазлешите позвонить, – истерически закричала Марина, – Мне сколую вызвать надо… Мне дядька голову лазбил…
Марина
