происходящего.
Боль в ребрах при приземлении в проходе мусоропровода.
Веер кровяных капель на меловой стене из раны над бровью.
Непослушные ватные ноги, холод металла дверной ручки в ладони, биение пульса в ушах.
Лазарь уперся дрожащими ногами в стенку тамбура, лопатками прижался к захлопнувшейся двери в шестнадцатую квартиру, а с той стороны уже ломилось наружу запертое им чудовище. Тварь неистово вколачивала себя в дверь. Почти сразу стало ясно – долго дверь не удержать. Чудовище не успокоится, пока не вырвется наружу. Не выдержат либо петли, либо ноги, либо сама дверь.
Что делать? Бежать? Вниз нельзя – стая наверняка еще там. Искать свободную квартиру? Не факт, что такая найдется. Остается…
В промежутках между больно отдающими в грудь ударами Лазарь принялся выкрикивать:
– Я так… долго… не выдержу! Открой… дверь!
Удар. Удар. Удар.
– Открой… пожалуйста!
«Открой ему, дура, открой…» – застонал в голове плаксивый голосок.
До Лазаря не сразу дошло, что это не его мысли, а просто Дара вернулась. Если, конечно, она вообще куда-то уходила.
Удар. Удар. Удар.
– Еще три удара… и я брошу дверь… или ты мне откроешь… или мне крышка…
Открой. Открой. Открой.
– Раз!
Не слышно щелчков замка. А они должны быть. Должны.
– Два!
Может, и были, да только он прослушал? Или ей просто плевать?
Запертый в квартире монстр с чудовищным треском протаранил дверь в третий раз.
– Тр-ри!
Дара пищала, как проколотая шина. Лазарь отошел от двери на полшага. В его распоряжении было не больше секунды, пока зверь брал разгон для очередного штурма.
«Нет, не так – у девчонки секунда на то, чтобы впустить меня внутрь».
Дверь в пятнадцатую распахнулась, но Лазарь остался стоять на месте, точно громом пораженный. Из квартиры высунулась вовсе не девчонка – какой-то парень схватил его за грудки и грубо втащил внутрь.
2
Оба с шумом ввалились в прихожую. Краем глаза Лазарь успел заметить тощую фигурку – махнув рыжими космами, она расторопно закрыла дверь.
Значит, девчонка здесь, но не одна. Нужно поскорей придумать, что говорить, пока гудящая голова не взмолилась о тайм-ауте.
Лазарь прислонился к стене и медленно сполз на пол, по-хозяйски раскинув длинные ноги. Дыхание и сердцебиение постепенно приходили в норму. Кровотечение над глазом уменьшилось, но он все равно зажимал рану ладонью. Повисшую тишину периодически разбавляла входная дверь, дребезжащая под натиском обезумевшего зверя.
– Да уж… восемь из десяти, – озвучил Лазарь первое, что пришло на ум.
Дара никак не отреагировала на реплику – стало быть, в обыкновенной для себя манере реагировала на собственную ошибку.
