не говорит, или перед Смертью, о которой он говорит постоянно. Более того, животным Селин всегда отдает некоторое предпочтение, даже перед лицом Смерти. «Чьих только предсмертных судорог и где только я ни наблюдал: в тропиках, во льдах, в нищете, в роскоши, за решеткой, на вершинах Власти, пользующихся всеобщим уважением, всеми презираемых, отверженных, во время революций, в мирное время, под грохот артиллерийской канонады, под звон новогодних бокалов… моему слуху доступны все оттенки звучания органа de profundis… но тяжелее всего, я думаю, бывает: собакам!.. кошкам… и ежам…».
Селин «отразил ужас буржуазного существования… показал превращение человека в волка среди волков». Это определение творчества Селина в Краткой литературной энциклопедии начала семидесятых не совсем точно, причем не только своей идеологической предвзятостью. Селину абсолютно не свойственна человеческая гордыня: мол, для человека нет ничего ужаснее, чем оказаться «волком среди волков». Животные у Селина далеко не безобидны, но они гораздо менее опасны, чем люди.
Селина часто называют «выдающимся стилистом». Я думаю, что это не более чем попытка адаптировать к современной культуре явление слишком неординарное и по-настоящему из нее выдающееся. Во всей мировой литературе нет, наверное, другого такого писателя, который со столь подчеркнутым пренебрежением относился бы к композиции своих романов, всевозможным стилизациям и прочим литературным приемам. Когда читаешь Селина, то порой начинает казаться, что даже сами слова для него почти ничего не значат, во всяком случае, значат гораздо меньше, чем интонации, ритм повествования или сложная, до предела запутанная пунктуация…
И животных Селин предпочитает еще и потому, что те, в отличие от человека, вообще не умеют говорить. Сам Селин тоже почти не рассуждает на эту тему: животные просто присутствуют в его книгах так же естественно, как пейзаж, как ночной Париж, как Сена за его окном в Медоне… Неестествен у Селина только человек, который своей болтовней, жадностью, тщеславием замутняет неуловимую, скрытую от глаз, бессловесную сущность бытия. А Селин – один из немногих писателей ХХ века, чье внимание практически полностью сосредоточено на неуловимой, засловесной сущности жизни и человеческих отношений. Характерна с этой точки зрения и та пресловутая революция, которую произвел Селин во французском литературном языке, – активное использование им арго. Как это ни парадоксально, скорее его можно было бы причислить к символистам, если бы это литературное течение дожило до середины XX века. Абсолютно чуждый символизму идейно, Селин тем не менее пользуется грубыми жаргонными словами прежде всего как символами для выражения простой и грубой сущности современной жизни, открывшейся ему с такой пугающей полнотой. И животные для Селина – символ утраченного Рая, символ утраченной человеком, а потому никогда не достижимой для него полноты бытия.
Именно поэтому его книги и требуют
