style="font-size:15px;"> Он слышал не только его голос, но и дыхание. Хриплое, тяжелое дыхание человека, уставшего бороться за жизнь. На имане оставались какие-то тряпки, раньше бывшие одеждой, а сейчас едва прикрывающие израненное тело. Осторожно касаясь учителя, Арлинг быстро исследовал его. Большинство ран оказались ожогами, многие участки кожи были вздуты и покрыты волдырями, но переломов или глубоких повреждений он не обнаружил.
– Тише, Лин, не кричи, нельзя будить пайриков, – неожиданно прошептал иман.
Арлинг улыбнулся, пряча за улыбкой желание расцеловать кучеяра в сухие, впалые щеки. Он нашел учителя. Пусть раненого, зато живого. Большего не требовалось.
– Здесь нет пайриков, это я пришел за вами, – от волнения голос Регарди сорвался. – Я, васс`хан.
Он хотел сжать руку учителя, но вдруг обнаружил, что не может не только приподнять ее, но даже сдвинуть с места. Она была твердой и так плотно прижималась к каменной поверхности стола, словно приросла к нему, став его частью.
– Разве кто-нибудь может быть лучше тебя самого? – пробормотал иман, и Регарди понял, что тот бредил. Что ж, лучше, чем смертельное молчание.
– На одного человека рождается десять демонов. Они следуют за ним повсюду, нападая в самые уязвимые периоды жизни. И вонзают острые клыки под кожу. Такие горячие, обжигающе ледяные. Можно отдернуть руку от источника боли раньше, чем испытать ее. Мышцы движутся быстрее боли. Если не превратятся в камень.
Арлинг прикусил губу до крови, стараясь справиться с приступом страха. Пугал не бред имана, а то, что он не мог сдвинуть его с места. Оставив в покое руку учителя, Регарди взялся за плечи, потом за голову, подергал ногу. Результат был тот же – иман словно приклеился к камню. Обнаженные участки кожи спины и конечностей настолько плотно прижимались к столу, что он не смог бы вставить между ними и лезвия. Там же, где тело учителя было прикрыто одеждой, к столешнице намертво прилипла ткань.
Стена за иманом вдруг задрожала и начала отползать в сторону. Дверь, которую они искали в покоях настоятеля, все-таки существовала. Нехорошо усмехнувшись, Арлинг извлек два ножа, спрятанных в рукаве – первое, что попалось под руку. Ему было все равно, чем убивать врагов.
– Если чего-нибудь затеваешь, кончай быстрее, – заявил Сейфуллах, появляясь в проеме. – А вот и вы. Эй, кого я вижу! Это же знаменитый Тигр! Царям подобает умирать стоя, а вы тут отдыхаете. Как он? Жив?
Мрачно выслушав Сейфуллаха, который наклонился над учителем, Арлинг заглянул в открывшуюся нишу. Она была небольшой, с широким ходом в углу, из которого спускалась лестница. Похоже, Сейфуллах не терял времени даром и отыскал тайную дверь. Это радовало. Арлинг не мог представить, как стал бы вытаскивать раненого учителя через разбитое окно в потолке комнаты.
– Как ты сюда попал? – спросил Регарди, прислушиваясь
