Но сейчас перегородки были снесены, на стенах развешаны кнуты, ножи, а из потолка торчали кривые крючья.
– Ой, мамочки, – услышала я сдавленный голос сзади.
Только тут поняла, что громыхание рукомойника стихло. За мной стоял Пикли, держа в руках шторку, которая, видимо, прикрывала стеллаж с полками. Не отрываясь, он смотрел на то, что там стояло. Я подошла, отобрала шторку и увидела, от чего мой эльф выпал в осадок.
Плотными рядами стояли стеклянные банки. В каждой мирно плавали разные законсервированные предметы: глаза, пальцы, целые феи, с крылышками, ручками и ножками. Отдельных частей было не так много, а вот склянок с целыми феями – несколько полок. Я быстро накинула ткань и потащила Пикли обратно. Только успела закрыть дверь и встать около умывальника, как к нам заглянула старушка.
– Что-то вы долго, – сощурила она глаза, с подозрением поглядывая на нас.
– Чистота – залог здоровья, – выдавила я. – Пикли, передай полотенце.
Дрожащей рукой эльф начал сдергивать полотенце. Когда сдернул и увидел под ним такой же крюк, как и в комнате, испуганно икнул.
– Замерз, – пояснила я старушке, – нам бы чего-нибудь тепленького.
– Чайку пожалуйте, – задернула она за нами шторку, пропуская в комнату.
Мы сели за стол. Зубы Пикли опять начали отплясывать, выдавая незамысловатый ритм. Перед нами старушка поставила кружки и плеснула в них желтоватую жидкость, назвав ее отваром из лучших луговых трав.
– Не пей, – одернула я Пикли, когда старушка отвернулась. Он отставил стакан, жадно сглотнув. Я взяла обе наши кружки и плеснула содержимое на пол. – Интересная у вас деревня, – начала я отвлекающий разговор, – всего четыре дома.
– Да, немного нас осталось, реликтовая раса, можно считать.
Я со знанием дела кивнула и тут же наклонилась к Пикли.
– Что такое реликтовая?
– Вымирающая.
Интересно, спрашивать какая – сильно неприлично? Я же под местную кошу, по идее должна знать. Но уж очень хотелось бы знать, кто сейчас считается вымершим: людоеды, троглодиты или пожиратели фей.
– Не очень гостеприимные ваши соседи, – вскользь заметила я.
– Не обижайтесь на них, – старушка достала из печи пирог и поставила на стол. На вершине пирога тестом была выложена фигурка феи, раскинувшей руки. Есть перехотелось напрочь. – Соседи у меня нелюдимые, но безобидные.
Ага, то-то вилы у каждого наготове.
– А что же вы не едите ничего, кушайте на здоровье.
– Нам бы поспать, с утра у нас поезд.
– Конечно, милые, – лицо старушки на секунду исказила гримаса недовольства, но она быстро справилась, и снова стала бабушкой-божий-одуванчик.
Она отодвинула шторку на русской печи и жестом пригласила нас внутрь.
– Печь теплая, только натоплена, всю ночь проспите как убитые.
Пикли нервно дернулся, я схватила его за
