все.
– Вот, Лизонька, – ткнула в меня пальцем Фекла, – перед тобой.
Женщина, девочка, теперь и Дед Мороз. Утро словесных унижений, осталось оленем меня назвать, да в упряжку впрячь.
– А я говорила, эта дурында все забудет!
– Вот пусть теперь и выкручивается.
Меня подхватили с двух сторон и потащили в чулан. Нет, не чтобы закрыть, а чтобы одеть. Точнее, раздеть и облачить в шубу, шапку и валенки. Только я открыла рот, чтобы возмутиться, как мне засунули кляп в виде бороды и усов. Пока я отплевывалась и вынимала седые волосы изо рта, мне подвязали пояс и впихнули в зал. Разом все замолчали и повернулись ко мне. Один мальчик вскочил со стульчика и подбежал ко мне, хватая за полы шубы.
– Дедушка!
Приехали. Вот я и дедушка.
– Здравствуйте, дети, – пробасила я, отодвигая от себя мальчишку и проходя в зал. Родители с интересом наблюдали за мной. Для достоверности нужно было ходить как дедушка. Пыталась вспомнить, как же ходят мужики в возрасте. Единственная «мужицкая» походка, которую смогла вспомнить – качка из спортзала. Или это были гопники, в общем уже не суть. Присогнув колени, пошла вразвалочку к детскому стульчику, который стоял в середине зала. Интересно, как «дедушка» должен на него уместиться?
– Дедушка, садитесь, – подбежала ко мне девчушка, – вы, наверное, устали с дороги.
С высоты своего роста посмотрела на этот стульчик, качающийся на тонких ножках. Они его из яслей приволокли, что ли? Дети тянули вниз, пришлось садиться. Примерила свое седалищное место, чтобы хоть мимо стульчика не промахнуться. Вроде, села, но сколько он продержится, сказать не могла, так что надо быстрее заканчивать этот балаган, дарить подарки и валить отсюда, пока не раскусили.
– А у тебя борода настоящая? – дернул меня мальчишка за бороду.
– Ай, – взвизгнул Дед Мороз в моем лице. Фекла еще и приклеила бороду, прошаренная тетка, она в саду лет сто работает, знает, что дети начнут на правдивость проверять. – Не надо так делать, мальчик, дедушке больно.
Мальчик недоверчиво покосился, но отходить не собирался.
– Ты не Дед Мороз, – огорошил он своих товарищей. Девочка рядом начала краснеть, на глазах стали выступать слезы. Господи Боже, можно я в ясли пойду работать? Пожизненно. Только не детский плач!
– Ты Санта Клаус! – выдал этот гадкий ребенок. Слезы моментально исчезли со щек девочки и все, включая и родителей, смотрели на меня. Одни вопросительно, мол, чем докажешь, что Дед Мороз, вторые с интересом – как будешь выкручиваться.
– А с чего ты так решил, мальчик? – пробасила я.
– Наш Дед Мороз худой, а у тебя вон какое пузо. Такое только у Санты есть.
Я посмотрела на себя. Даже огромная шуба не смогла скрыть моих форм. Подумаешь, живот большой. Зато место в транспорте уступают как беременной. Да и у дедушек в их-то возрасте точно не кубики пресса.
– А это, мальчик, – продолжала я коверкать голос, – оттого, что моя женушка
