шипим друг на друга, как дикие уличные кошки. Она тянется к моему лицу пальцами с идеальным маникюром в попытке оцарапать. В это время я вновь сжимаю в руках её волосы со всей силы будто скальп снять хочу.
– Только не волосы, дура! Они наращенные, идиотка! Отпусти, Эсэс! Тебе жизни не хватит за них расплатиться!
Моё дурацкое прозвище – первые буквы имени и фамилии, помноженные на дикий нрав.
Мне плевать на деньги. Я чувствую, как пряди при натяжении вылезают из её гривы, оставаясь в моём кулаке, и смеюсь как сумасшедшая.
На мгновение мой мозг отодвинул на задний план воспоминания о минувшей ночи. Будто защищал меня, потому оказалось я неспособна с ними справиться. А сейчас неожиданно осознание произошедшего обрушилось на меня ледяным ушатом.
Воронова ударила меня со всей силы по щеке, за что я была даже благодарна. Это немного отрезвило. Привело в чувство. Но в следующую секунду она выпустила острые ногти в моё лицо, защипывая ими челюсть и щёку. Царапая до самого мяса. Мы валялись на асфальте, а вокруг нас столпился народ, но никто не пытался разнять.
Не знаю, откуда во мне столько силы, но я вновь оказалась на бывшей однокласснице сверху и лупила её по лицу что было мочи.
– Отпусти! Хватит! Отпусти! – взмолилась она о пощаде.
Я девочка, по задумке природы должна быть мягче, гуманнее, сострадательнее. Но ничего подобного не испытывала к ней.
Она посмела обидеть Аню и за это получает по заслугам.
– Мразь, – обращаюсь к ней, скаля зубы, как бешеное животное, – если кто-нибудь ещё когда-нибудь посмеет косо посмотреть на мою сестру, если я просто увижу, что она расстроена, я решу, что это твоих рук дело, и вырву оставшиеся у тебя волосы, а из твоих зубов соберу себе ожерелье. Поняла меня, сука?
Она быстро кивает. Её лицо всё красное от следов моих рук. Губа лопнула, и проступила капелька крови. Тушь потекла, половина наращенных волос, выдранных вместе с собственными, валялась рядом. Можно забирать как военный трофей.
Я поднялась, отряхивая джинсы, а Воронова отползала, не поворачиваясь ко мне спиной. Наблюдающие это шоу люди продолжали смотреть на нас и перешёптываться. Одна дама и вовсе показала на меня пальцем, кривясь от отвращения. Словно я цирковая обезьянка. Звезда шоу уродов.
В ответ я оскалила зубы и зашипела в её сторону. Она в ужасе отпрыгнула назад, будто побоявшись, что станет следующей жертвой. А я, не обращая больше ни на кого внимания, направилась в своё убежище зализывать раны.
Села в машину, громко хлопнув дверью. В салоне пахло знакомо, умиротворяюще. Руки на руле тряслись. Я посмотрела на свои пальцы и засунула себе под бёдра. Дурацкая поза. Не знаю, откуда она у меня, но так я скорее приходила в себя.
Подобное моё поведение в школе являлось нормой. Странной, аномальной для других, но привычной обыденностью для меня. Выяснять с одноклассниками отношения кулаками стало почти ритуалом. Закон джунглей на школьный манер.
Направила
