я.
– Разумеется, Никтополион Васильевич… То есть так точно, товарищ капитан первого ранга!
– Товарищ капитан-лейтенант, не обижайтесь, но ни в коем случае нельзя обсуждать вопросы побега в бараках. И вообще на территории лагеря. Здесь наверняка все прослушивается. А даже если и не все… – Я замялся.
– Что?
– Неприятно это говорить… Но… Но, возможно, кто-то из наших товарищей согласился… или в будущем согласится… на сотрудничество с клонами…
– Стукачи?! – ахнул Меркулов. – Кто?!
– Тише, тише. Я не сказал, что они есть. Но они могут быть. Или могут появиться.
– Да я голыми руками!.. гада!..
«Ну и тип. Как он умудрился до капитан-лейтенанта дослужиться и ни разу не загремел обратно в летехи по неполному соответствию? При таком характере!»
– И я, товарищ капитан-лейтенант. Но если не знаешь, кто этот гад, а он тем временем на тебя стучит коменданту, то согласитесь…
– Чепуху мелешь, лейтенант… Не может такого быть, чтобы русский офицер продался этим выродкам! – Меркулов явно переключился на диалог с внутренним голосом, не со мной. – Не-ет, такому никогда не быть!
Аргумент был веский, ничего не скажешь. Оставалось только согласиться.
– Я тоже в этом уверен.
Мы шли длинным проходом между двумя сетчатыми заборами. Этот проход, рассекающий лагерь надвое, находился под постоянным наблюдением из цитадели.
Лейтенант Тихомиров, знаток и ценитель античности, уверял, что такая центральная улица в римском военном лагере называлась «виа преториа». Это мудреное название не прижилось, а вот «Тверская», как окрестил ее Лева-Осназ, подхватили все.
Итак, прошли мы с Меркуловым по Тверской и уперлись в турникет Западного КПП.
Кроме этого символического препятствия, ничто не мешало военнопленному покинуть территорию лагеря в любое время дня и ночи. Не было там ни собак, ни автоматчиков, ни многорядной проволоки под током, ни колониальной экзотики вроде живой изгороди из трайтаонских хищных лиан.
Удивительно?
Да.
Я достал свое удостоверение и засунул его в щель сканера. Створки турникета разошлись в стороны. Пройдя через КПП, я достал удостоверение из лотка, в который оно было выплюнуто, и положил обратно в нагрудный карман.
«Вы покидаете территорию лагеря нравственного просвещения им. Бэджада Саванэ. Напоминаем, что ближайшее мероприятие – ужин – состоится через один час тридцать восемь минут. Ближайшее контрольное мероприятие – построение перед вечерней молитвой – состоится через два часа тридцать восемь минут. Приятной прогулки!»
– Чтоб тебе сдохнуть, – проворчал Меркулов.
Итак, мы на свободе. Жилблоки, санблоки, пищеблок, спортплощадки, раскидистые платаны, погребальная башня-дахма и, главное, цитадель – все осталось за спиной.
Повторяю:
