Гвоздикова, летчик-инструктор из московского аэроклуба, «яркая, статная, веселая», одной из первых получила назначение к Расковой. Вместе с Аней Демченко и Ларисой Розановой ей нужно было добраться до Москвы из поселка в Рязанской области, куда был эвакуирован аэроклуб. Когда пришел вызов и они кинулись за деньгами на проезд в кассу аэроклуба, там оказалось всего 60 рублей 80 копеек, которых не хватало на то, чтобы нанять телегу с лошадью и добраться до станции. Что за беда: они тут же отправились в путь, пройдя двадцать пять километров до станции пешком, и прибыли в «Авиагруппу № 122» раньше всех. Разве не говорила Раскова своему начальнику штаба Милице Казариновой, что прибывшие к ней Катя Буданова, Валя Гвоздикова и Тамара Памятных будут отличными истребителями? А теперь Гвоздикову хотят пересадить на бомбардировщик! Валя «расстроилась до того, что не хотела летать ни на каких машинах». Она отказалась перебраться из отведенного истребителям помещения и была «готова таранить старшину бомбардировщиков при первом напоминании о переселении». Страсти подогревало и то, что Раскова без колебаний взяла в истребители подругу Гвоздиковой по Херсонской школе пилотов Лилю Литвяк, хотя к тому времени уже выяснилось, что та как-то ухитрилась приписать себе сто часов налета, чтобы попасть к Расковой, и ее реального налета едва хватало для легкого бомбардировочного полка. История с Валей Гвоздиковой дошла до Расковой, которая уважала таких же упорных, какой была сама. Посмеявшись, она разрешила Гвоздиковой остаться – и на «жилой площади» истребителей, и в их полку.[54]
Ждали девушек из знаменитой пятерки Жени Прохоровой, которые должны были составить ядро истребительного полка. Они сильно опоздали к началу контрольных полетов. Ученица Прохоровой Лера Хомякова с другими инструкторами из Центрального московского аэроклуба ехали в Энгельс своим ходом и очень долго: аэроклуб эвакуировали в поселок Владимировка, находившийся недалеко от Сталинграда. Инструкторам было разрешено взять с собой семьи, и Лера настояла на том, что возьмет всех ближайших родственников: больного отца, мать и сестру с тремя маленькими детьми. Перегнав самолеты и эвакуировав семьи, несколько инструкторов аэроклуба, включая Леру, получили повестки: их призывали на фронт. Родные остались во Владимировке, и Лера до своей гибели успела написать им пятьдесят писем, каждое из которых начиналось словами: «Мои дорогие горячо любимые».[55]
Пополнения прибывали весь ноябрь, но кроме них к Расковой постоянно шел незваный поток девушек-комсомолок, закончивших аэроклубы или вообще не имеющих никакой подготовки, надеявшихся, что Раскова найдет для них место в рядах своей маленькой армии. Шли в первую очередь из большого города Саратова, отделенного от Энгельса лишь двухкилометровой полосой Волги.
Студентка Саратовского сельскохозяйственного института Лена Лукина вернулась в город с уборки урожая и узнала, что ее институт закрыт: в его здание переехал
