каблуке, давая приятную возможность отдохнуть ногам, и послушно пошла на кухню за сестренкой, которая по возрасту была моей ровесницей.
– В комнату не зову: там у нас настоящий базар-вокзал, – попутно знакомила меня с обстановкой в доме Ксюша. – Я только что из рейса, еще ничего толком не разобрала. Сейчас летом должны хорошо дешевые купальники и футболки пойти – вон, видишь, целая вязанка! На кухне тоже бардак страшный. Давай на балконе устроимся, а? Там и попрохладнее.
– Да мне все равно, – сказала я. – На свежем воздухе даже лучше.
Пока я осматривала открывшийся с балкона железнодорожный пейзаж с уходящим вдаль переплетением рельсов, каких-то столбов с фонарями и снующими локомотивами, Ксюша расставила на табуретке стаканы для пива, нарезала копченого балыка, колбасы. Даже поглядев на этот импровизированный столик, можно было понять, что мнение моей впечатлительной тетушки о вопиющей бедности родственников, как всегда, было крайне преувеличенным.
– Девчонки с астраханского подбросили, – кивнула Ксюша на рыбу. – Ты говори, если тебе чего будет надо. На поездах все можно достать. Тут и держусь, потому как…
Дальше я слов не расслышала – речь Ксюши перекрыл мощный гудок локомотива.
– Вас тут шум с железной дороги не достает? – спросила я, переждав, пока сигнал прекратится.
– Да нет, я вообще не замечаю, – засмеялась хозяйка, разливая по стаканам «Балтику». – Давай за встречу, сестренка. Как говорится – сколько лет, сколько зим! Я забыла, Танюша, ты у нас кто будешь теперь? Юристка?
– Точно, юристка, – ответила я, с удовольствием отпивая прохладного пива.
– Ну хоть не этим самым работаешь? Не следователем?
– Да нет, – сказала я, но внутренне слегка напряглась: попадание было близко к цели, а я предпочитала не трепаться без особой необходимости о своей работе. – По имущественному праву.
– Да? – переспросила Ксюша и при этом опасливо покосилась на комнату, заваленную тюками.
По всей видимости, у нее имелись свои представления об имущественных правах, которые несколько расходились с законными, но, увидев, что я не проявляю к ее барахольному бизнесу ни малейшего интереса, она тут же переключилась на другое.
– Слава богу, – проговорила она с внезапным раздражением. – А то меня вчера этот следователь прямо запарил! Сто раз про одно и то же спрашивал, как дятел. Я ему отвечаю, а он снова свое. Я говорю, а он как будто нарочно глухим притворяется, твою мать! Мне потом сказали, что они специально так делают, чтобы подловить на несостыковочке, но честный человек тут при чем! Я действительно ничего не знаю. И сразу им так и сказала: ничего не видела, оставьте меня в покое. Да разве они могут! Изверги!
– Что случилось-то? – не поняла я ничего толком из сбивчивой обвинительной речи Ксюши.
– Мужик из моего вагона пропал, вот что! – ловко откупорила еще одну бутылку Ксюша. Она пила пиво стакан за стаканом, без лишних проволочек. – Куда
