а то и еще более короткой подготовки. Молодые деревенские парни, пришедшие в армию из колхозов, не имели никакого представления о современных методах войны и оружии. Вот всего один лишь факт. Кавалерист, подобравший с земли какую-то алюминиевую трубку, стал думать, как ее можно использовать в хозяйстве. Размышлял он недолго – «трубка», оказавшаяся зажигательной бомбой, разорвалась у него в руках.[173]
Немцы не переставали поражаться тому, с каким пренебрежением советские командиры относились к жизни своих солдат. Один из самых страшных случаев произошел в ходе оборонительных боев западнее Дона. Три батальона курсантов, практически без оружия и даже без сухого пайка, были брошены преградить дорогу 16-й танковой дивизии. Их командир, попавший в плен после побоища, на допросе сказал, что, когда он попытался возразить против этой «бессмысленной задачи»,[174] командующий армией наорал на него и велел выполнять приказ.
Командиры Красной армии по-прежнему боялись проявить инициативу. Этот страх не проходил с 1937 года. Однако после последних провалов на юге состав офицерского корпуса стал меняться. Появились командиры нового поколения – энергичные, решительные, не боящиеся комиссаров и НКВД. Успехи Жукова дали ориентир и надежду многим другим талантливым офицерам, остро переживающим позор и унижение Красной армии.
Одним из самых жестких представителей нового поколения был генерал Василий Чуйков, которому вскоре предстояло возглавить армию, обороняющую Сталинград. Его резкость и вспыльчивость сравнимы разве что со вспышками гнева, присущими Жукову. У Чуйкова было типично русское широкое крестьянское лицо. При этом он обладал грубым чувством юмора и с удовольствием смеялся над солдатскими шутками, открывая ряд золотых зубов. Впоследствии советская пропаганда пела этому военачальнику дифирамбы как сыну трудового народа, верному идеалам Октябрьской революции.
Первые шесть катастрофических месяцев войны Чуйков пропустил – он был военным атташе в Китае при правительстве Чан Кайши. После возвращения в Советский Союз Чуйкова назначили на должность командующего резервной армией под Тулой. В начале июля 1942 года он получил приказ перебросить свои недоукомплектованные дивизии, теперь ставшие 64-й армией, на юг, чтобы сдержать немецкое наступление на правом берегу Дона.
Чуйков в сопровождении члена военного совета армии Константина Абрамова прибыл в штаб Сталинградского фронта 16 июля. Уже стало известно, что противник стремительно продвигается к Дону, однако подробностей никто не знал. Войска 62-й армии оказались рассредоточены вдоль верхней части большой излучины Дона, и Чуйкову предстояло прикрыть своими дивизиями нижний участок, южнее реки Чир. Командующего беспокоил моральный дух армии. Эту тревогу обусловило, в частности, то, что был остановлен грузовик с офицерами, мчавшийся в тыл без приказа. С собой они прихватили несколько канистр бензина… С поля боя убегали соседи
См.: ЦАМО, 48/486/28. Л. 15.
