я ни разу не услышу слов благодарности. Никто не посчитает, что я заслуживаю чего-то большего, чем просто плевка под ноги. Меня никогда не поцелует мужчина…
– Я могу тебя поцеловать, – тихо сказал стоявший рядом и с мимолетной лаской провел ладонью над макушкой собеседницы, не касаясь, впрочем, волос. – Сколько раз я уже делал это, забыла?
– Но я теперь – Повитуха! – По щеке несчастной скатилась тяжелая слеза. – Маг без имени. Рискнешь ты своей душой ради этого поцелуя?
Поколебавшись, парень отвел руку. И тотчас ощутил себя мерзейшим из предателей. Сердце сжалось от горечи улыбки той, которую когда-то звали таким красивым именем – Милиана…
– Это несправедливо! – вдруг вспылил юноша. – Чем мы это заслужили?! Чем ты заслужила? Ты же… – Он осекся, когда Повитуха порывисто отвернулась и закрыла лицо руками.
Забыв про все свои опасения, про душу, про запреты, какие только есть и еще наверняка появятся в этом мире, парень обнял девушку, покрывая утешающими поцелуями мокрое от слез лицо. Несчастная пыталась освободиться, понимая, чем грозит эта ласка ее другу, но он упрямо не замечал слабых попыток оттолкнуть его и повторял:
– Не плачь. Я все возьму на себя. Ты ни в чем не виновата. Не плачь…
А небо над ними было синее-синее.
…Сон прервался. Грехобор открыл глаза.
Милиана.
Он уже не помнил ее лица, но имя не забыл. Поклялся, что никогда не вычеркнет его из памяти, сколько бы лет ни прошло. Милиана.
Именно она, ее боль, ее слезы сделали его тем, кем он стал. Он рискнул самым ценным – душой. Но никогда об этом не жалел. Повернись время вспять – точно так же без раздумий утешал бы тонкую, словно камышинка, девушку, которая всего-то и хотела, что быть обыкновенным человеком.
Маг тяжело поднялся на ноги, устало потер лицо. Он спал, скорчившись на ворохе лапника у подножия старой ели. Не разбивал лагеря, не обустраивал ночлег. Так он жил все последние месяцы. То немногое людское, что первые годы странствий еще оставалось в скитальце – привязанность к удобствам, желание хоть чем-то себя баловать и утешать, давно покинуло его. Он уже не был человеком в привычном понимании.
У него не было надежд, привязанностей, желаний. Человек живет от цели до цели. А у вечного путника цели не было. Он просто… шел. И приходил. И снова шел. Когда уставал – спал, где придется. Когда испытывал голод – ел, не чувствуя вкуса еды. Просто насыщался. Сон и еда были его единственными потребностями.
Он возвращался. Как странно. Девять лет назад он начал свой путь, уже неся в себе первый грех. Все эти годы дорога вилась, приводя его из одной деревеньки в другую, из города в город, через реки, леса и поля. Он не выбирал путь, не загадывал, но вот они, знакомые места. Скоро, если идти на восток, он окажется на том же перекрестке, откуда начал свой путь. И ведь не стремился. Напротив, пожелал бы тут никогда не очутиться. Лучше сгинуть.
Его
