у вас! – вырвалось у Виктора. – Ни фига себе – предмет в расписании, а он – «не раньше декабря»! Заменить, что ли, не могли?
– Это еще что, – вздохнул Володя. – Осенью многие преподаватели начинают лекции с изрядным запозданием. Да и на занятия приходят кто на четверть часа позже, а кто и того поболе. Обычное дело…
Первокурсники оторвались наконец от созерцания удаляющегося сторожа и вновь зашуршали тетрадями. Владимир и его гости остановились поодаль – наблюдали.
– Лекцию читает экстраординарный профессор… Что такое – экстраординарный? – спросил первокурсник товарищей по несчастью.
Те недоуменно пожимали плечами.
Лопаткин ухмыльнулся и пришел наконец на помощь несчастным:
– Вы что, господа, ни одного профессора до сих пор в глаза не видели?
Те смущенно замотали головами, с надеждой глядя на многоопытного избавителя.
– Экстраординарный, – снизошел до объяснений Владимир, – это значит «внештатный». То есть сей ученый муж, не являясь сотрудником университета, просвещает наши темные умы по некоему разделу наук.
Лопаткин говорил с первокурсниками снисходительно-высокомерно, чем еще больше усиливал их робость.
Пока Владимир преподавал азы студенческого жития первокурсникам, Геннадий и Виктор с любопытством озирались по сторонам. В здешних коридорах жизнь, похоже, всегда кипела. Толпа студентов была самой разношерстной – от щеголей побогаче, которые приезжали на Моховую в собственных экипажах (входя в здание университета, гости видели и таких), и до явных бедняков, живших впроголодь. Основная же масса на взгляд состояла из молодых людей весьма скромной наружности. Владимир успел уже рассказать, что большая часть таких студентов подрабатывает репетиторством, считая своим долгом хотя бы частично содержать себя, а не садиться на шею родителям.
Большинство студентов ходили здесь в форменных тужурках; сюртуки носили далеко не все. Тужурки эти – черного цвета с синим кантом и петлицами, золотыми орлеными пуговицами. Шинели, фуражки оставляли внизу, в гардеробе, под присмотром престарелого служителя в форменной университетской ливрее с золоченым кантом.
Форма, как говорил Владимир, хоть и была обязательна, однако университетское начальство смотрело на нарушения сквозь пальцы. Большинство студентов все же предпочитали ходить именно в форме: во-первых, сразу видно, что студент, а это уже обеспечивало известное положение в обществе; во-вторых, так было дешевле. Носили поношенную студенческую форму: ходить в старом штатском платье считалось неприлично. Был еще какой-то парадный университетский мундир с золотым шитьем, треуголкой и шпагой, но за время своего визита на Моховую гости из будущего ни разу не видели ничего подобного. Кое-кто из студентов побогаче носил, правда, шпагу и сюртук с белой подкладкой – «белоподкладочники», называл таких гид. Это были,
