всю ее силу.
Отец ушел из жизни в 2014 году. У него была болезнь Альцгеймера. С таким диагнозом долго не живут, но благодаря заботе мамы он продержался девять лет. Она научилась вытаскивать его из того мира, в котором он существовал.
Все эти девять лет мама была при нем неотлучно, никуда не ходила. Все делала сама. Даже моим сестрам не разрешала ей помогать.
Так выглядит самая настоящая любовь.
Обычно близкие страдают, когда долгие годы человек находится в таком состоянии. Но после похорон мама призналась:
– Так печально, что он ушел. Лучше бы остался. Пусть даже таким, но чтобы был дома, рядом.
Она долгое время каждый день до восхода солнца ездила к нему на могилу. Оставляла кофе с молоком, который он очень любил.
Я помню ее потрясение, когда на счетах и разных почтовых уведомлениях появилось ее имя вместо папиного.
– Меди, – умоляла она меня, – пожалуйста, попроси, чтобы они оставили на них его имя.
Не хотела верить. Возможно, и не верит в это до сих пор.
Мамина мама – очень красивая голубоглазая женщина – отличалась спокойным добрым нравом. Но интересней мне было с мамой отца. Ее звали Ажмия. Она вырастила восьмерых детей: четверых сыновей, один из которых – мой папа, и четырех дочерей. Я ее очень любил, а она любила всех нас.
Именно у нее я научился готовить. И не только готовить.
Бабушка казалась мне огромной. Она была женщиной жесткой, просто бульдозер. Всех домашних держала в кулаке и все считались с ее мнением.
В городе хорошо знали ее. Она была очень мудрым человеком, настоящим авторитетом. Двери ее дома, словно в клубе, всегда были открыты: люди приходили, садились за стол, ели, пили, общались… Трудами деда семья была очень состоятельной, поэтому могла позволить себе помогать нуждающимся деньгами.
Дед тоже нас, внуков, любил, правда, чувств нам не показывал. Я думаю, он считал их проявлением слабости и всегда старался выглядеть бесстрастным, можно даже сказать – холодным.
Он держал текстильный магазин. Но детям своим принципиально не помогал. Никому, кроме одного сына, который работал вместе с ним. Мой папа стал профессором математики, а средний брат – архитектором; оба они состояли на госслужбе. А младший из сыновей всегда жил за границей.
Работу на государство дед вообще не признавал за работу. Я на всю жизнь запомнил его слова:
– По жизни надо быть коммерсантом.
Это его мышление проявлялось даже в мелочах. Как-то мы вдвоем отправились на поезде в столицу – сто семьдесят километров от нашего города. Пока мы шли вдоль состава, я уговаривал его зайти в один из вагонов первого класса, оснащенных кондиционерами. Но он молча шел дальше.
В конце концов я спросил:
– Дедушка, почему ты мне не отвечаешь?
Тогда он показал на проводника, стоящего у очередного вагона первого класса, и сказал:
– Вот давай спросим у дяди. Если он скажет нам, что этот вагон с кондиционером
