с увиденным. Как будто в этот шар вдохнули жизнь. Так вот почему я послал талисман в подарок! Я очень дорожил грифоном, но он был предназначен Джойсан.
Видимо, в Иткрипте мне не найти сейчас пристанища. Для наших девушек надеть кольчугу – далеко не обычное дело. Джойсан была в кольчуге, а ее товарищ умирал; следовательно, Иткрипт осажден или уже пал.
Это не привело меня в смятение, напротив, вдохнуло новые силы. Я почувствовал долг перед Джойсан, независимо от того, рада будет она меня видеть или нет. Если моя невеста в опасности, я должен поспешить на выручку.
Ульмсдейл, когда-то принадлежавший отцу, а теперь находившийся в руках тех, кто замыслил недоброе. Иткрипт, возможно захваченный врагом…
Я шел от одной опасности к другой. Смерть буквально наступала на пятки. Но такова была моя дорога, и я не мог сделать иного выбора.
Видение исчезло, и тут же нахлынула неодолимая слабость. Я проспал в своем убежище весь день, проснулся уже в темноте. Лошадь стояла надо мной, не сойдя с места, словно несла караул.
На небе собирались зловещие тучи, скрывшие из виду Кулак Великана. Когда я поднялся на ноги, лошадь прижалась ко мне, и запах конского пота ударил в ноздри.
Я попытался успокоить лошадь, ласково поглаживая ее по шее. Это был страх, настоящий страх: иссушающее душу ожидание чего-то кошмарного, как будто вокруг собирались сверхъестественные Силы, враждебные всему человеческому роду, Силы, которые могли сдуть человека, как пылинку, со своего пути.
Я стоял, прижавшись спиной к каменному выступу; не знаю, почему, но я боялся, как никогда в жизни.
Ни ветерка, ни звука. Это жуткое спокойствие увеличивало мой страх. Долина, горы, весь мир – все съежилось и ожидало чего-то.
На востоке полыхнула молния, как будто ослепительная трещина расколола небеса. На востоке, над морем…
Ветер и волны, о которых говорили «родственники»… Значит, все-таки решили их вызвать? Стало быть, корабль захватчиков должен был находиться недалеко от Ульмспорта, а у них было мало времени, чтобы подготовить свои планы. Что же произошло?
Лошадь издала странный, почти человеческий жалобный звук, похожий на хныканье. Казалось, воздух выдавливается из легких; дышать стало невыносимо трудно. Молнии рассекали небо в полном безмолвии. А затем послышался гул, как будто тысячи боевых барабанов забили одновременно.
Сгустилась непроглядная тьма. Такой бури я не видел ни разу в жизни. Где-то в глубинах памяти что-то шевельнулось. Впрочем, конечно, это была не память, так как я вспомнил не свою жизнь, а чужую…
Нет, глупости! Не может человек иметь несколько жизней…
Кожу, там, где она не была прикрыта одеждой, жгло и пощипывало, будто сам воздух был отравлен. Затем возник свет – не в небе. Камни стали излучать сияние, превратились в бледные фонари.
И в третий раз молния вспыхнула на востоке, потом донесся гром. И тут поднялся ветер.
Ветер,
