над огнем.
А учитывая, с какой частотой я оказывался на Таире, я почти начал считать эту планету своим домом. Череду приемных семей и приютов я в расчёт не брал. Чужие, незнакомые лица. Все они сначала пытались достучаться до меня, помочь и сделать вид, что станут моей семьей. Но стоило показать свою способность, эти желания и чувства затмевало одно-единственное – страх.
В этот раз на Таире я жил уже полгода. И каждый день ходил тренироваться. Сейчас пробирался к лазу почти бегом, потому что пламя билось внутри и в любой момент грозило вырваться. О чем думают эти энитейцы, когда все еще пытаются найти для меня семью? Я уже в ней не нуждаюсь!
Злость так и рвалась наружу, и я сорвался на бег, невольно отмечая, что часть кустов в этот раз поломана, будто кто-то блуждал по терновым зарослям. Наверняка сумасшедший. Пробраться за купол ни у одного хищника нет возможности. За этим следят. Значит, в колючки зачем-то полез кто-то из тех, кто попал в приемник.
Я нырнул в темный лаз, запетлял по коридорам. Наконец вышел на площадку, где проводил тренировки, и глазам своим не поверил! На полу возле одной из стен лежала девчонка.
Подошел ближе.
Маленькая. Хрупкая. Длинные волосы грязные и спутанные, космический комбинезон превратился в клочья.
Сопит во сне и временами вздрагивает.
Что она тут вообще забыла?
Я с трудом удержал огонь. Несколько минут глубоко вдыхал и выдыхал, чтобы не сорваться. И только потом ее разбудил.
Злость почему-то практически сразу сошла на нет. Сложно злиться на того, кто нуждается в защите и ищет ее… в тебе. Когда она коснулась моей руки, я вздрогнул от неожиданности.
И не поверил, что на пальцах не вспыхнул огонь. И не вспыхнул я весь.
Уже даже не надеялся, что подобное возможно.
Пока я думал об этом, обнаружил, что девчонка ревет, уткнувшись в мое плечо.
Ну твою ж…
А огня нет. Вот совсем нет. Ни искры!
Темная, непроглядная бездна! Как это вообще возможно?
И почему я не чувствую ни жара, ни боли, лишь какое-то странное тепло? Оно выворачивало душу наизнанку. И я не знал, что делать. Замер, прислушиваясь к неизвестным ощущениям. Осторожно коснулся волос девчонки. Я так отвык от этого! Просто кого-то касаться и не оставлять ожоги, не срываться, не видеть после ужас в чужих глазах, когда искал надежду.
Что она со мной сделала? Как ей это удалось?
Хрупкая и доверчивая. Только мне нельзя к ней привыкать. Она ранит сильнее всех, когда поймет, кто я.
– Не реви. Я все решу и помогу тебе, – вдруг сказал, сам не ожидая от себя подобного.
Надо выяснить, что там произошло с гиаштами. И разобраться. Давно пора поставить их на место.
Слушал ее историю про змееподобных и щурил глаза. Ко мне они не лезли, хватило одной стычки, чтобы проверить, кто чего стоит, а вот на девчонке отыгрывались. Придется решать эту проблему.
Незнакомка
