хотел узнать, от кого я забеременела и когда. Он был первым, кому я рассказала о своей ситуации. И хотя в тот момент он не мог предложить никакого решения, его любопытство стало моей защитой. Он пригласил меня на ужин к себе в гости, в пригород Руана. Мне совсем не хотелось возвращаться одной в свою комнату в общежитии.
Когда мы пришли, его жена кормила ребенка – тот сидел на высоком стульчике. Жан Т. коротко сказал ей, что у меня неприятности. У них в гостях был друг. Уложив ребенка спать, жена подала на стол кролика со шпинатом. От зеленого цвета под кусочками мяса меня затошнило. Я думала о том, что если не сделаю аборт, через год стану похожа на жену Жана. После ужина она вместе с другом пошла куда-то за школьными принадлежностями (она работала учительницей), а мы с Жаном принялись мыть посуду. Он обнял меня и сказал, что у нас есть время заняться любовью. Я высвободилась и продолжила мыть тарелки. В соседней комнате плакал ребенок, меня тошнило. Жан Т. вытирал посуду и прижимался ко мне сзади. Потом он вдруг заговорил обычным тоном и сделал вид, что хотел лишь испытать мою нравственность. Вернулась его жена, и они предложили мне остаться на ночь. Было поздно, вряд ли кто-то из них горел желанием везти меня обратно. Я переночевала на надувном матрасе в гостиной. На следующее утро я вернулась в свою комнату в общежитии, откуда накануне днем ушла на учебу. Кровать была заправлена, ничего не изменилось, а между тем прошли почти сутки. Именно по таким деталям можно определить, что твоя жизнь пошла под откос.
Я не считала, что Жан Т. меня презирает. Просто для него я перешла из категории девушек, про которых не знаешь, согласны ли они переспать, в категорию девушек, которые точно с кем-то переспали. В то время различие между этими категориями было чрезвычайно важным и определяло отношение парней к девушкам, а потому Жан показал себя в первую очередь с практичной стороны. Кроме того, он мог быть уверен, что я, будучи уже беременной, от него не залечу. Это был неприятный, но, учитывая мое положение, незначительный эпизод. Жан обещал найти адрес врача, а больше мне обратиться было не к кому.
Два дня спустя мы встретились у него в офисе, и он отвел меня пообедать в кафе на набережной, недалеко от автовокзала. Этот район был разрушен во время войны и заново отстроен в бетоне; раньше я там не бывала. Я начинала выходить из той зоны и тех мест, где обычно проводила время с другими студентами. Жан Т. заказал сэндвичи. Его оживление не угасало. Он со смехом сказал, что они с друзьями могли бы вставить мне зонд. Я не была уверена, что он шутит. Потом он рассказал, что жена его знакомого, Б., сделала аборт два или три года тому назад. «Кстати, она тогда чуть не умерла». Адреса у него не было, но он мог связаться с Л.Б. через газету, где та работала внештатным корреспондентом. Я знала ее в лицо, потому что училась с ней на одном курсе по филологии. Это была невысокая брюнетка в больших очках и со строгим лицом. На одном семинаре ее очень хвалил преподаватель. Мне стало легче оттого, что такая девушка, как она, сделала аборт.
