учили в высшем учебном заведении, и за это они получают деньги.
– Но он сказал мне и другое.
– По твоему бледному лицу очень даже существенно заметно, что эскулап нагнал на тебя страха и довёл до перепугу и паники.
– И не говори, Костя, мне очень страшно теперь.
– Так что же на самом деле опытный хирург этакое тебе сообщил?
– Хирург сказал абсолютно серьёзно, что организм моей мамы настолько ослаблен, изнурён и истощён, что навряд ли сможет перенести запланированную хирургическую операцию.
– Успокойся, милая Настенька, подобным образом все хирурги, да и весь медицинский персонал, всегда перестраховываются – стараются избежать ответственности.
– Однако он также разоткровенничался по секрету, что вероятность на положительный, на благополучный исход и шансов выжить в процессе хирургической операции у моей мамы всего лишь десять процентов.
– Совсем у этих медиков нет никакой совести, никакой элементарной порядочности нет.
– Почему ты таким манером говоришь о медицинских работниках, о корпусе милосердия?
– Наши работники от медицины в большинстве своём потеряли совесть и порядочность в процессе эволюции.
– Вот как? – высказалась с трудом Анастасия и заплакала навзрыд, замочив горючими слезами тёмнозелёную китайскую куртку Константина.
– Может быть, у него наверное, не всё в порядке с арифметикой?
Константин обнимал, поглаживал спину Анастасии, целовал её в голову, пытался успокоить возлюбленную и высказал своё оптимистическое жизнеутверждающее мнение:
– Это ещё не бесповоротный и окончательный смертный приговор.
– Если не видно никакой положительной вероятности, то что же это ещё такое может быть? – сквозь потоки слёз спросила, рыдая, Анастасия.
– Знаешь ли, моя милая дорогая Настенька, я пока ещё не волшебник, я ещё только учусь.
– Долго тебе предстоит ещё учиться науке помогать страждущим, а неотложная помощь требуется незамедлительно, прямо вот сейчас.
– Всю жизнь люди учатся чему-нибудь и как-нибудь – это, как ты сама понимаешь, общеизвестно.
– То, о чём ты говоришь, означает туманную бесконечность, но моей единственной маме требуется оказать настоящее серьёзное содействие именно сейчас – немедленно и никак не откладывать в долгий ящик.
– Но в данном животрепещущем важном и нашем общем деле, как мне кажется, имеется одна маленькая единственная зацепка.
– Костенька, милый ты мой, сокровище ты моё ненаглядное, за что ты можешь зацепиться? Зацепись, пожалуйста, миленький, очень тебя прошу, – почти простонала Анастасия, её новые потоки слёз окончательно замочили куртку влюблённого в неё парня.
– За маленькую, но очень даже фартовую существенную зацепочку.
– Ты, Костя, как-нибудь самостоятельно сможешь помочь моей горячо любимой маме. Костенька мой, скажи мне, пожалуйста, ты сумеешь выручить из беды,
