в своем содержании конкретных лиц или, как минимум, связанных с ними предметных сообщений посредством изображения или заголовка. Данное условие в публикации ответчика не выполнено. Обратный вывод не может быть аргументирован тем, что публикация в целевой статье уже «между строк» [«zwischen den Zeilen»] одновременно содержит отрицание причастности ответчика, когда ни у него, ни у двух других ведущих не имеется рака и они не отказались от участия в профессиональной жизни. Кроме того, аргумент ответчика о том, что содержащий изображения пост в социальной сети Facebook является некой редакционной «загадкой», касаясь и истца, не может служить основанием для использования его изображения, поскольку такое понимание неочевидно. У читателя нет возможности путем «размышлений» [«Nachdenken»] выбрать среди четырех упомянутых в сообщении лиц «верное» [«richtige»], которое затрагивает текст.
50 в) данные выводы суда апелляционной инстанции являются законными и обоснованными. Использование изображения истца в сообщении в социальной сети Facebook является согласно §22, 23 KUG неправомерным.
51 аа) согласие истца согласно предл. 1 §22 KUG отсутствует.
52 бб) положения п. 1 ч. 1 §23 KUG могут быть применены по настоящему делу. Поскольку собственная реклама СМИ также подпадает под сферу защиты свободы печати согласно предл. 2 ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии, использование изображения истца служит не только исключительно частным деловым интересам ответчика, но и косвенно защищаемым интересам общественности в получении информации. В кассационной жалобе ответчик ссылается на данную верную оценку суда апелляционной инстанции в свою пользу.
53 вв) суд апелляционной инстанции в рамках оценки интересов, подлежащей проведению согласно п. 1 ч. 1 §23 KUG, верно придал интересам истца больше веса, чем интересам ответчика.
54 (1) апелляционным судом было безошибочно установлено (что не оспаривается и в кассационной жалобе), что истец является известным лицом, а в случае с изображением речь идет о недискредитирующей фотографии из области его профессиональной деятельности и тем самым из социальной сферы. При этом использование изображения истца затронуло не только защищаемое прикрепленное имущественное содержание его личных прав, но и его гарантируемые конституционно-правовыми нормами нематериальные элементы права (об этом см. BGH, GRUR 2011, 647 Rn. 34, 40 – Markt & Leute).
55 (2) суд апелляционной инстанции указал на отсутствие на стороне ответчика значительного преимущественного интереса, обосновав свой вывод также тем, что сообщение касательно истца находится на границе умышленной дезинформации, выходя тем самым за границы защиты, предусмотренной предл. 2 ч. 1 ст. 5 Основного закона Германии. По данному аспекту является необоснованным возражение в кассационной жалобе о том, что для незаинтересованного среднего читателя является очевидным взаимосвязь высказывания лишь с одним
