до ног. – Нос-то красный! Замерзла? – усмехнулась она и тут же пошла громыхать в угловом шкафу. – Ничего, согреешься! Лопатой повозишь, так семь потов сойдет! На-ка, вот, держи! Эта, вроде, полегше… – сторожиха сунула Симе широкую лопату. – Ты, главное, дорожки прочисть, поняла? От ворот, вокруг, и до теремков, на всякий случай. Может, разгуляется еще погодка-то. Глядишь, старшие группы выведут. Твоему-то сколько?
– Четыре уже, – улыбнулась Сима. – Ну что, я побежала?
– Беги! Приходи потом, чаю попьем…
– Нет, я не могу! Он у меня один дома.
– Ну да… ну да… – вздохнула женщина.
Сима вышла и огляделась. В световых кругах от фонарей снег блестел и искрился, словно сахарный песок, и от этой мерцающей красоты ей вдруг стало очень хорошо… Странно было вновь чувствовать что-то, кроме навязчивой боли и томящей грусти. Но за последние месяцы, за эти очень трудные и жесткие месяцы, Серафима Жданова вдруг ощутила такую внутреннюю силу, которой раньше у нее точно не было.
Горецкая пила ее кровь изо дня в день, шпыняла, злословила, говорила гадкие вещи и, кажется, задалась целью испортить Симе жизнь окончательно, но…
Серафима ухватилась за древко лопаты, приналегла грудью и двинулась вперед – расчищать дорожку. Краем глаза она посматривала на свои окна и думала о том, как сложится у нее со старухой Амалией сегодняшний день, какой суп для нее сварить и где найти освежитель воздуха с запахом японской орхидеи. А еще – кто кого вознамерился прибить, и кому это удастся первому…
Можно сказать, что Валечка Андреевна косвенно приложила руку и к тому, что Сима стала работать у Горецкой.
Серафима искренне считала соседку подругой, хоть и не было между ними ни посиделок за рюмкой чая, ни задушевных разговоров. Обе были заняты по самую маковку, поэтому пересекались исключительно для того, чтобы помочь и поддержать друг друга. У Валечки и Симы были схожие характеры – обе не любили жаловаться и предпочитали заниматься детьми. Самое главное, что рядом есть человек, который не будет задавать лишних вопросов, а просто поможет решить возникшую проблему и не станет тратить время на обсасывание интимных подробностей, чтобы в итоге отказать. Даже о том, что Валечка Андреевна выгнала мужа, Сима узнала случайно, стоя в магазинной очереди за местными кумушками из соседнего подъезда.
Валечка Андреевна крутилась как могла, и до остальных соседей ей просто не было дела, если оно не касалось очереди на уборку подъезда или вкручивания общей лампочки в подъезде. Тут она, как человек практичный, решала проблему быстро и четко. Как и с собственным мужем – грязь в отношениях она ненавидела так же, как и грязь под ногами.
Когда умерла бабушка Серафимы, Валечка Андреевна плакала горше всех, а ведь и соседствовали-то они совсем недолго. Она и пирогов напекла на помин, правда Сима в тот день мало что соображала, но Валечку почему-то запомнила… Соседями они стали незадолго до смерти бабули, когда семья Вали, получив материнский капитал за второго ребенка, переехала в квартиру на первом этаже.
