всем о том, что услышал (не стану же я об этом молчать?), кому-нибудь непременно придет в голову, что это неспроста.
Пробыв положенное время под душем, я побрился, вдел запонки в рукава чистой рубашки, сделал еще кое-что, и история повторилась. Я надевал брюки, я уже почти натянул их, когда раздался стук в дверь, отнюдь не робкий.
– Кто там? – откликнулся я.
Вместо ответа дверь распахнулась, и на пороге появился Джарелл.
– Доброе утро, – приветствовал я его. – Опять вы не дождались, пока я надену туфли.
Он прикрыл за собой дверь.
– Срочное сообщение, Джим Ибер мертв. Тело найдено в его квартире. Убит. Из огнестрельного оружия.
Я уставился на него, стараясь не переигрывать.
– Когда?
– Услышал об этом по радио в восьмичасовой сводке. Они обнаружили труп вчера вечером. С пулей в затылке. Больше никаких сведений. Даже не упомянули, что Ибер служил у меня. – Джарелл направился к креслу, тому огромному, что стояло у окна, и плюхнулся в него. – Хочу обсудить это с вами.
Возле этого самого кресла я только что поставил свои туфли с чистыми носками внутри, намереваясь сесть в него и обуться. Я забрал их оттуда, сел в другое кресло, застегнул брюки и, надевая носок, сказал:
– Если копы еще не докопались до того, что он служил у вас, то сами понимаете – докопаются.
– Я это понимаю. Они могут нагрянуть в любую минуту. Как раз насчет этого я и хотел с вами поговорить.
Я взял второй носок.
– Валяйте.
– Вам, Гудвин, известно, что такое расследование убийства. Известно лучше, чем мне.
– Да уж. Дело нешуточное.
– Вот именно. Вполне возможно, что полицейские уже кого-то заподозрили, даже, возможно, арестовали, хотя по радио об этом не сообщалось. Но если они никого не арестовали и не арестуют в ближайшее время, представляете, что начнется? Копы будут везде совать свой нос, причем как можно глубже. Ибер проработал у меня пять лет, он даже жил у меня. Им захочется узнать о нем все подробности, и в первую очередь они будут рассчитывать на информацию отсюда.
Я кивнул, завязывая шнурки:
– Да, когда дело касается убийства, наружу извлекают все секреты.
– Это мне известно. Уж лучше сразу говорить полицейским все, что спрашивают, разумеется в пределах разумного. Ведь если им покажется, будто я чего-то недоговариваю, все обернется во вред мне. Ну а если они спросят, почему я уволил Ибера, что я должен на это ответить?
Я уже обулся и мог теперь разговаривать с ним на равных. А то мне все казалось, что Джарелл вот-вот отдавит мне пальцы.
– Так и скажите: подозревали секретаря в разглашении деловых секретов.
Он покачал головой:
– Тогда
