и против собственного народа): тотальные коррупция и произвол монополий, принципиальный отказ государства от развития, присоединение к ВТО на заведомо кабальных условиях ломали хребет экономики. Без девальваций затухающий рост ВВП перешел бы в нарастающий спад уже в 2014 году.
Падение мировых цен на нефть (в 2,5 раза с локального пика, достигнутого в конце июня, к середине января 2015 года) создало в октябре и особенно в ноябре 2014 года дополнительную потребность в девальвации. Чтобы не переделывать бюджет 2015 года (рассчитанный из нелепой цены в 96 долларов за баррель, превышающей на 15 долларов за баррель даже тогдашние оптимистичные прогнозы), недобор средств от нефтегазового экспорта логично было компенсировать дополнительными «девальвационными» (по сути дела, инфляционными) рублями.
Рост потребности экономики в бюджетном финансировании (так как на обещанные рубли можно было купить уже намного меньше благ, чем было обещано при составлении бюджета), как и в 90-е, блистательно игнорировался либеральными реформаторами.
При этом эффективность девальвации неуклонно снижалась. С одной стороны, в 2014 году не было уже даже многих из тех ресурсов, которые имелись в конце 2008-го (не говоря о 1998-м): свободные производственные мощности разрушились либо были перестроены, свободных рабочих рук не было (из-за либеральной реформы образования, уничтожающей мотивацию к труду и саму способность учиться), кредиты на развитие были запретительно дороги (из-за заимствованной из 90-х политики Банка России по борьбе с инфляцией сжатием денежной массы), как и доступ к инфраструктуре (из-за безнаказанного произвола монополий).
С другой стороны, негативные эффекты девальвации усиливались. Поэтому без коренного изменения модели экономики, без перехода от разворовывания «советского наследства» (а российское государство сложилось в начале 90-х для решения именно этой задачи) к комплексной модернизации в 2015 году Россия была практически обречена на долгий и болезненный экономический спад.
Важно и то, что девальвацию, как и любую иную меру, можно осуществлять по-разному. В интересах поддержания экономической конъюнктуры ее надо проводить как можно быстрее, чтобы не допустить формирования сильных инфляционных ожиданий, не создать неопределенности, не вызвать паники и не отдать тем самым экономику (а заодно и международные резервы страны) на растерзание спекулянтам.
Именно так проводили вынужденные девальвации в прошлый кризис, в конце 2008-го – начале 2009-го, такие разные по своему социально-экономическому (да и политическому) устройству и модели развития страны, как Казахстан, Норвегия и Польша.
Однако в России и тогда, и в 2014 году девальвация проводилась совершенно иным способом: максимально медленно, плавно и непоследовательно. Тем самым негативное воздействие на экономику и общество усиливалось максимально: достаточно сказать, что в прошлый кризис международные резервы сократились почти на четверть триллиона долларов, а за 2014 год – более чем на 121 млрд.
Это делалось
