на осколки мой мозг.
«Я же не такая. Как такое могло произойти?! Нужно выбираться отсюда как можно скорее, пока он не проснулся».
Я сползла с кровати, стараясь, чтобы матрас не двигался. Болела не только голова, между ног все ныло, и матка отзывалась легкими спазмами. Ощупав себя рукой, я поняла, что разрывов и крови нет, уже хорошо. На полу валялась одежда, я, ползая на четвереньках, стала искать свою. Первым на глаза попало платье, белое пятно на темном полу, а вот в поисках белья пришлось повертеться.
Сидя на полу, я кое-как оделась и наконец предприняла еще одну попытку встать. Снова головная боль, тошнота, но я смогла устоять на ногах, держась за тумбочку. Мой пиджак лежал на кресле, там же была и сумочка. Проверив, что телефон и кошелек на месте, я надела туфли и пошла к двери. Сзади послышалось движение, я обернулась, открыв дверь, и, в последний раз, взглянула на мужчину, лежавшего в кровати, он сел, обхватив голову руками и повернулся на звук открываемой двери. Наши глаза встретились всего на секунду, и я закрыла за собой дверь.
Я не помню, как покинула злосчастную башню, помню только лишь о том, что меня страшно тошнило. Все мои силы уходили на то, чтобы удержать в себе выпитое ночью. Но едва выйдя из башни, я бросилась искать туалет, ближайший нашелся у станции метро. Очистив желудок, я почувствовала себя чуть лучше. На входе в метро купила бутылку минералки без газа и стала по глоточку пить.
В телефоне несколько пропущенных от мужа и сообщение от Анны. Я не стала ей писать, сразу решила позвонить.
– Да, – после третьего гудка, она взяла трубку. – Мэлл, ты куда пропала? Саймон всю ночь мне названивает.
– Я здорово перебрала и осталась ночевать в какой-то гостинице, не хотела домой в таком виде показываться.
– Ты в порядке? Голос ужасный!
– Да, я в порядке. Ты можешь сказать Саймону, что я уже еду, что ночевала у тебя?
– Конечно.
– Спасибо, – и я отключилась.
И следом я набрала мужа.
– Ты совсем охренела?
– Прости меня, пожалуйста, не ругайся, я просто перебрала вчера и осталась у Анны, – заторопилась я выложить свое вранье как можно скорее. – Мне правда очень стыдно, я давно не пила, так глупо получилось.
Он просто отключился, чувствую, ждет меня неделя бойкота и молчания. Это хуже, чем ссоры, – наказание молчанием – любимая пытка моего мужа. Постоянно чувствуешь себя виноватой, порой даже не понимая в чем. Это тяготит. Лучше бы наорал на меня, выплеснув всю злобу за раз, а не отравлял меня ею день за днем, пока она не забудется среди рутины. Но я люблю его, дорожу им. Наша семья держится на нем.
Придя домой, я не застала там ни мужа, ни дочь. Что ж, так даже лучше. Я растворила себе лекарство от похмелья в стакане воды, выпила его и отправилась в душ. Одежду в стирку, побольше геля для душа, и вода погорячее. Выглядела я отвратительно, бледная, тени под глазами, губы чуть ли не синие, припухшие, потрескавшиеся. На груди пара засосов, на бедре синяки от пальцев,
