сзади и на колесах его велосипеда горят огоньки. Мне становится страшно. Я пячусь и пытаюсь повернуть коляску, думая, что передо мной ненормальный и он опасен. И позвать некого – я одна в этой пустынной аллее за девятиэтажным домом. Во сне я понимаю, что нужно позвать на помощь, но если кто-то и увидел меня в окно, все равно ничем не поможет.
Я тянусь к сумке, пристегнутой к синей коляске, и хочу что-то достать, но что именно ищу – не знаю… не помню этого слова. В сумке лежит столько ненужных вещей, что я не могу выцарапать нужную.
Мужчина хватает меня за руку и… происходит что-то страшное – меня пронзает током. Я застываю.
Самое пренеприятное ощущение во сне – стою и двинуться не могу. Открываю рот – а крика не слышно.
– Пойдем, Изабелла, у нас для тебя есть дело.
«Вы ошиблись! Меня зовут Марина!» – хочу кричать в панике, но не могу. Ни единого звука не слетает с моих омертвевших губ.
Малыш! А как же он?!.
…Просыпаюсь в холодном поту и судорожно ищу приготовленный служанкой стакан. Жадно пью и вытираю со лба пот. Трясу нервно колокольчик, чтобы принесли еще. Меня бьет дрожь. Где-то там, во сне, одинокий беззащитный малыш остался без своей мамы. Ее похитили прямо посреди прогулки. Какой ужас! Как хорошо, что это только сон.
– Опять кошмары, мисс Изабель? – коверкает мое имя седовласая служанка, но в этот раз я не настаиваю на правильном произношении.
– Да, Лирэль. Снятся и снятся… – бормочу и выпиваю второй стакан воды.
Как всегда, она мне помогает. Тревога, вызванная кошмаром, постепенно сходит на нет. Боль в висках исчезает, и я могу нормально дышать.
– Сходите все-таки с дядей к тому ведьмаку, – советует служанка. – Может, порчу на вас кто навел. Молодая, красивая девушка. Еще и наследство какое получили – всякому завидно. Зачем мучаетесь каждую ночь? Почему отказываетесь? Дядя и тот согласился.
– Да, пожалуй, стоит, – впервые мысль о ведьмаке не вызвала у меня отторжения.
Раньше я и слышать о нем не хотела. Было страшно идти к нему, особенно после гнетущего сна.
– Дядя ждет вас за завтраком. Уже шесть, солнышко встало, – Лирэль достает для меня из шкафа платье, раскладывает на столе свежие цветы, чтобы украсить прическу. – Сегодня у него особенный день, будьте помягче с ним.
– А что случилось? – я вставляю ноги в жесткие неудобные туфли на маленьком каблучке и, шатаясь, иду одеваться.
Сколько ни настаивала служанка, я предпочитала это делать сама – не люблю, когда меня трогают чужие руки, даже дяде не позволяю взять под локоть – меня накрывает паника от одного его прикосновения.
– Бедная вы наша, бедная, – сердобольно качает головой Лирэль. – Годовщина смерти ваших родителей. А ведь он так любил вашу мать!
– И мое наследство… – бормочу, скорее, себе, но Лирэль снова вздыхает. Не любит она, когда мы с дядюшкой ссоримся. – Ладно, не беспокойся. Буду милой и послушной в честь праздника.
– И
