а ты, Стася? – выдёргивает меня из моих размышлений голос классной. – Чем занималась на каникулах?
– В Дубае отдыхала, – без запинки вру я, и парочка одноклассниц оглядывается на меня с неприкрытой завистью. Ну и пусть. Пусть лучше завидуют, чем узнают правду, и будут глядеть с жалостью, как на побитую собачонку. Ненавижу, когда меня жалеют.
– Значит, мажорка, – вполголоса констатирует сосед по парте. – Не просто равноценная замена прошлой соседке, а шикарная замена.
– Иди ты, – посылаю я настырного красавчика. Но беззлобно – кажется обаяние Алекса, под которым находится большая часть девчонок десятого класса, начинает распространяться и на меня.
– А чем ты, Алекс, занимался? – очередь доходит и до моего соседа.
– Конечно же учился всё лето, Марья Ивановна! Усиленно готовился к десятому классу! Чем молодой человек моего возраста ещё может заниматься на каникулах? – серьёзно отвечает мой сосед, и одноклассники смеются – всем ясно, что Рощин прикалывается.
А голос у Алекса ничего такой, приятный. Интересно, мог ли стать таким голос того, кого я знала в детстве? Кажется, из всех одноклассников именно голос Рощина напоминает его тембр больше всего. Или мне кажется так, потому что Алекс симпатичный?
Немного поболтав о прошедшем лете Марья Ивановна диктует расписание уроков на завтра, одноклассники начинают записывать его в телефоны, я тоже достаю из кармана юбки свой айфон.
– О, последняя модель, – с интересом отмечает мой сосед по парте. – И правда мажорка.
После звонка с единственного в этот день урока я быстро прощаюсь с Марьей Ивановной, и не задерживаясь для знакомства с явно желающим поболтать Алексом спешу домой. Впереди целый учебный год, успею ещё познакомиться.
Придя домой, открываю шкаф с привезёнными с собой к бабуле вещами, и в гневе хлопаю дверцей. Ближе к сентябрю месяцу со мной приключилось горе. Даже не горе – трагедия! Я выяснила, что большинство шмоток стали мне малы.
Кажется, куда уже расти, возраст прошёл, но нет, за лето я вымахала на пару сантиметров и немного раздалась в ширь, так что гардероб явно придётся обновлять. Это в шестнадцать-то лет! Кроме тех блузки и юбки, в которых я ходила на первое сентября и одеть-то особо нечего. Почти всё кроме колготок можно смело нести на помойку!
– Ничего, возьмём мою пенсию, сходим с тобой в торговый центр, – успокаивает меня моя жизнерадостная бабуля. А мне разрыдаться хочется. Не думала, что придётся наряжаться в ширпотреб, чёрт бы побрал мой грёбаный рост, упорно стремящийся к ста семидесяти. Как у мамы.
– Хорошо, – киваю я бабуле. – Купим самое основное – джинсы, пару футболок, постараюсь сильно тебя не напрягать.
– Какая скромная у меня внучка растёт, – улыбается бабуля, доставая из шкафчика свою пенсию. А я грустно улыбаюсь – знала бы бабуля, как ещё полгода назад я транжирила папины деньги.
Что ж, пришла пора стать ещё чуточку ближе к моим
