минут тридцать. Я честно думал, его дольше не будет, но так даже лучше.
– Вещайте, господин начальник. Я готов слушать, из-за чего мой прекрасный вечер не перетёк в не менее прекрасную ночь, – обиделся… Ладно, с этим позже разберёмся. Я так загрузился, что вообще уже ни о чём не думаю.
– Саш, прости, я позже заглажу свою вину перед вами. Я просто не ожидал, что могу тебя отвлечь от чего-то серьёзного, – я, правда, не думал, что закончилась Сашкина эпоха девочек-однодневок.
– Да я не сержусь. Сам дурак. Не хотел рассказывать, пока Маша не согласится со мной жить. Я за ней скакал как горный козлик. Не знал, с какой стороны подступиться. Она от меня, как от прокажённого, шарахалась, – я отчётливо слышал печаль в его голосе.
– Рассказывай. У тебя хоть девушка реальная, а моя пока только в моей голове, – я решил, что мои поиски информации о Лизе подождут, всё-таки помочь лучшему другу сейчас важнее.
Сашка поставил варить кофе, а я поудобнее уселся в кресле. Чувствую, рассказ будет долгий.
– Андрюх, да и рассказать-то толком нечего. Я запал на неё, как пацан, с первого дня её работы, – я чуть кофе не поперхнулся. Как это с первого дня? Это ж почти полтора года! Почему я не в курсе? Я кукурузу охранял где-то, что ли?
– Ёб, а как это мимо меня прошло-то? – недоумение в моём голосе было отчётливо слышно.
– Бля, ну а как я мог такое сказать? Мне казалось, что ты будешь угорать надо мной. Я так долго выступал в роли балагура, который трахает всех подряд, что ты бы меня засмеял за чувства, – ёпрст… Во пацан загнался!
– Саш, ну я уж не совсем конченый, чтобы ржать над тобой. – И вот я сейчас серьёзно. Хотя хрен знает, как было бы. Мне вообще кажется, что это меня от куколки так штырит и на ваниль тянет. Да не, фигня всё! Просто мне нужно её трахнуть и всё пройдёт. Я уверен.
Саша молчал какое-то время, а потом завернул такое, отчего моя челюсть, кажется покоцала дорогущий паркет в Сашкиных хоромах.
– Андрюх, я хочу жениться на Машке. Я, когда её увидел – пропал. Правда, не думал, что такое может быть в принципе, а тем более со мной. Ты тогда меня вызвал к себе на ковёр. У тебя какие-то тёрки были с Владивостокским портом, а она первый день у тебя в приёмной сидела. Прикинь, иду я себе такой весь важный, а мне навстречу вылетает моль и пытается меня остановить.
Сижу, слушаю и лыблюсь как дебил. Говорил же Машка – моль.
– Я ей говорю, мол, брысь с дороги, а она встала на пути и говорит: «Не пущу»! Хоть ты тресни! Видите ли, к начальнику строго по записи.
Я как представлю эту картину, так со смеху аж слёзы текут.
– Так вот эта метр с кепкой говорит, что запись есть через две недели. И чем больше она злилась на меня, тем больше я понимал, что она моя. Захотел, но не как обычную тёлку, а как у пещерного человека. Знаешь, закинуть на плечо и в берлогу её. Вот с того дня я и поехал крышей. Старался чаще в офисе светиться. Наблюдал за ней со стороны и бесился, что мне она не улыбается никогда. Зато всем подряд улыбки свои раздаёт. Даже к тебе ревновал!
– А я-то каким боком? –
