ерничать!..
– Да ладно тебе, я же шучу! – обиделась я.
– Да-а зна-аю! – в тон мне протянул Киря. – Ладно, давай выкладывай, что у тебя там?
– Я тут одно дельце расследую. Там девушка была повешена около собственной квартиры. Мне нужно знать, кто именно ездил на вызов и почему они констатировали самоубийство.
– А ты в этом, конечно, сомневаешься? – качал головой мужчина.
– Я? Я пока не знаю, у меня фактов – ноль целых ноль десятых. А вот родственники, те да, сомневаются. Ну так как, выяснишь?
Киря пододвинул к себе телефон и принялся крутить диск.
Надо же, как постарел мой друг. Почему-то раньше я этого не замечала, а сейчас явственно вижу, как сидит он, сгорбившись в этом кресле, а на лице написана нечеловеческая усталость. И почему некоторые люди и в сорок лет выглядят на двадцать пять? Разве что кожа становится чуть-чуть дрябловатой. Но в целом все остается молодым, и даже выражение лица не меняется. Другие же и в тридцать выглядят так, как будто бы у них за плечами целая жизнь. Может, все дело в образе жизни? Кто-то вдоволь спит, рационально питается, вот и не стареет раньше времени. Совсем другое дело, когда человека мучает бессонница, проблемы и неприятности валятся одна за другой. Когда времени не остается не только на то, чтобы нормально выспаться, но и чтобы как следует поесть. Организм не прощает своему хозяину такого издевательства над собой. Поэтому такие люди и умирают, едва дожив до сорока-пятидесяти лет. А окружающие говорят: «Сгорел раньше времени».
– Ну вот, будет тебе сейчас следователь по этому делу и оперативник, ты с ними сама разговаривай, а я послушаю, – предложил Киря. У меня не было причин не согласиться с тем, что это действительно будет лучшим выходом.
Через несколько минут в кабинет вошли двое. Один был высокий, сутулый, с вьющимися белокурыми волосами, словно у маленького ребенка. Холодные серые глаза и слегка нагловатая физиономия. И при этом безупречно чистая, выглаженная форма. Мне почему-то показалось, что он старается сделать доброе выражение лица перед начальником, но удавалось ему это с трудом.
«Следователь», – про себя отметила я.
Другой же был полной противоположностью первого. Невысокого роста, коренастый. С щетиной на лице. С красными глазами, по-видимому, от беспробудного пьянства или бессонницы. Одет он был страшно неряшливо. Грязные джинсы, забрызганная куртка, стоптанные кроссовки, которые явно промокали при малейшем соприкосновении с лужами. Конечно, бывает, что оперативники в целях конспирации ходят в гражданке, но всему есть предел. Мужик, который сейчас стоял передо мной, больше был похож на бомжа, чем на работника уголовного розыска.
– Вызывали, товарищ подполковник? – спросил длинный.
– Да, вызывал. У меня к вам просьба, ребята. Вот эта девушка, – показал он на меня, – расследует одно дело, и ей нужна информация по вызову, где вы работали несколько дней назад. Я бы хотел, чтобы вы ответили на ее вопросы. Я вас представлю: это следователь Харченко Андрей Валентинович, – показал он на длинного, – а это Александр Анатольевич
