переходите границы дозволенного, синьор Росси. Я не намерена терпеть ваши оскорбления.
– Границы дозволенного? Я тебя разочарую: у меня их нет.
– Ну конечно, с таким количеством денег вам дозволено все! Именно поэтому вы допускаете подобное хамство по отношению к девушке?
– Я допускаю ровно то, что вы заслуживаете, синьорина. Не получится натянуть на себя ангельский нимб, дьявольские рога мешают.
Я закипаю, словно лава в вулкане, а ладонь зудит, требуя встречи с щекой этого наглеца, но нас прерывает звук мужского спора. Повернувшись, я замечаю Матвея, которого явно что-то не устраивает. Он так резко и грубо жестикулирует, что складывается ощущение, будто он сейчас ударит своего собеседника. Я тут же рвусь в их сторону, но меня останавливает крепкая хватка на предплечье.
– Зайди в ресторан и жди там, – жестко чеканит Рафаэль.
– Отпустите! Не смейте меня трогать! – Не скрывая раздражения, дергаю рукой и повторяю это до того момента, пока он не выпускает меня. Нервно поправляю платье и вскидываю подбородок, с вызовом всматриваясь в глубину темных глаз. – Я зайду внутрь только с Матвеем, – уже сдержаннее выдаю, глядя в искаженное от ярости лицо, и замечаю, как напряженно Росси сжимает свою челюсть.
– Baldo, raccapezzarsi16, – злобно рявкает Рафаэль лысому Хитмэну со штрих-кодом на голове и едва заметно кивает туда, где разгорается спор.
Балдо, напоминая машину для убийств, незамедлительно бросается вперед. При этом так грациозно движется, что невольно хочется понаблюдать, как умело он скручивает оппонента Матвея в баранку, пока того успокаивают два других охранника Рафаэля. Что, блин, за день-то такой сегодня!
– Воу, – присвистывает жених, наконец, заметив меня, и стремительно приближается к нам, – малышка, ты просто космос.
– Спасибо, – сухо отвечаю. – Может, объяснишь мне свое поведение? – добавляю вполголоса, когда Мот притягивает меня к себе за талию. Однако он горячими губами прерывает не успевшую вырваться гневную тираду. В каждом движении его языка чувствуется агрессия. Он дезориентирует меня безумным напором, и растерянность не позволяет мне оттолкнуть его сразу. – Матвей, прекрати, – шепчу ему в губы. – Где ты вообще был? Кто этот мужчина?
– Я с удовольствием решу наш конфликт, но только тогда, когда мы приедем домой и останемся наконец-то вдвоем. А пока… – Мот отстраняется и, встретившись взглядом со своим отцом, разражается смехом. – Па, зачем так укоризненно смотреть, мне ведь уже давно не семнадцать.
– В том-то и дело, в твоем возрасте пора бы научиться делать это нормально, а не как слюнявый щенок.
– Отец, не заводись, сегодня все погорячились, давай расслабимся, а завтра уже поговорим с тобой как цивилизованные люди.
– Rilassarsi? Puoi permettertelo. Ora mi occupero ' dei tuoi affari17, – спокойно произносит Рафаэль и, увидев, что сын понял, на чьей стороне превосходство, вальяжно покидает нас.
Я понятия не имею, что он сказал Матвею,
Балдо, разберись (итал.)
Расслабиться? Ты можешь себе это позволить. Теперь я займусь твоими делами (итал.)
