стол и убогий перекошенный шкаф. Ни манежа, ни коляски. Аня гуляла с Василисой на руках и каждый раз отмахивалась, говорила, что для их восьмого этажа и постоянно сломанного лифта, коляска точно не подходит. Сколько бы Лида не старалась, Аня не принимала ни дорогих подарков, ни денег.
– Правда, не надо, – подруга как ошпаренная отскочила от подарочного конверта.
– Почему? Я хочу сделать тебе подарок, у тебя ведь день рождение! – Воскликнула Лида и проследила за реакцией Ани взглядом. Девушка резко обернулась на окна своего дома и поспешила отвернуться. – Отбирают что ли? Аня, я у тебя спрашиваю, они отбирают у тебя деньги?
– Не все, – коротко ответила она, – что-то оставляют.
– Что-то, – эхом повторила Лида и ее взгляд помрачнел. – Аня, это ведь ненормально. На что вы живете?
– Да нормально живем, хватает. Ты же видишь, ребенок обут и одет, не голодает. Лид, ну не будь ты так категорична, прошу тебя.
– Была и буду. – Рявкает она в ответ.
Обуты – одеты, называется. Нет, вещи были чистыми, но купленными в сэконде. Лида это точно знала. И такая злость внутри поднималась, что думала подняться и собственными руками удушить и брата ее, и мать. Жаль, что мешал этому уголовный кодекс. Аня просила не вмешиваться и Лида, скрипя зубами, не лезла. До недавнего времени, а точнее, до прошлой недели. Очередь в садик была километровая и Аня не могла отдать Василису туда, а позволить себе частный уж точно не позволял ее бюджет. Соответственно, она не могла найти работу. Перебивалась тем, что иногда мыла полы в магазине, что обосновался у них внизу дома. Но разве это заработок? Особенно, когда ребенок растет, а вместе с ним и его потребности. У Лиды сжималось сердце, когда на редких встречах, Вася за один момент уплетала все сладкое и смотрела на нее такими жалобными глазами в немой просьбе о добавке. Аня специально выбирала тихие парки для встреч, чтобы избежать ярких каруселей и витражей магазинов с игрушками, чтобы не расстраивать дочь. И не потому что Василиса росла послушной девочкой и не погодам понимала всю ситуацию. А из-за того, что материнское сердце безмолвно заливалось горючими слезами. Ведь она не может дать ей ничего из того, что было у других деток. Может, оно и к лучшему, что садика пока нет, думала Аня. Нет соблазнов и капризов.
В тот день Аня вернулась с подработки и устало открыла дверь квартиры. Спина беспощадно ныла от таскания тяжелых ведер, руки облазили от бесконечного нахождения в грязной и холодной воде. Хорошо, что Васька была у старенькой соседки, которая безвозмездно присматривала за дочкой в день ее работы. Девушка прикрыла дверь за собой и прямо в обуви и рабочей одежде опустилась на пол у стены коридора. А затем заплакала, горько так, с надрывом. Устала Анна от такой жизни, от бесконечного безденежья, от мрака без единого просвета.
– А, явилась, – на пороге зала показался брат и пьяно качнулся в ее сторону. – Бабки где?
– Сергей,
